Осенний трон - стр. 48
На это Генрих раздраженно вспылил:
– Тут ничего не поделать! Если ты упал с коня, то надо забраться обратно в седло, вот и все. Ребенок родился, ребенок умер. Сколько ни горюй, назад его не вернешь. Пусть пробуют еще, как только Маргарита пройдет обряд очищения.
Амлен ничего не возразил, лишь его глаз нервно подергивался.
– Пойду распоряжусь насчет лошадей, – бросил он, покидая комнату.
– Неужели в тебе нет ни капли жалости? – прерывающимся голосом спросила Алиенора и сама себе ответила: – Конечно нет, что за глупый вопрос.
– Да жаль, жаль, что ребенок умер! – взорвался Генрих. В его глазах горел лихорадочный блеск. – Он ведь был моим внуком и должен был добавить славы моей династии. Но бессмысленно рыдать над тем, что закончилось, не успев начаться. Прочитай молитву, госпожа королева, и забудь. Они молоды. У них будут еще дети.
– Говори что хочешь, только не рассчитывай, что Господь всегда будет на твоей стороне.
Разъяренный супруг сжал челюсти и похромал прочь из комнаты.
Генрих убегал, но Алиенора знала, что это бесполезно: то, от чего он бежит, всегда будет гнаться за ним и однажды настигнет.
Глава 10
Замок Сарум, зима 1178 года
Декабрь был железным месяцем. Мороз сковал землю в первую же неделю зимы. Хотя самая длинная ночь года уже миновала, световой день едва рос, и Алиенора не могла избавиться от ощущения, будто вся ее жизнь погрузилась во мрак. За восемнадцать месяцев к ней наведалось всего несколько посетителей, новости из внешнего мира почти не доходили. Крохами информации порой делился епископ Солсбери, однако по большей части ее держали в неведении о том, что происходит вне пределов замка. Алиенора слышала только, что Генриху грозило отлучение от Церкви, если он откажется женить Ричарда на Адель, но этого так не случилось, как, впрочем, и женитьбы.
Строительство новых сооружений завершилось, и теперь весь замок охватило второе, внутреннее кольцо стен, отчего мир Алиеноры сузился еще больше. Генрих уезжал в Нормандию, в конце лета вернулся, а Рождество провел в Винчестере. Королева думала, что он призовет ее на празднества, но за ней так никто и не приехал.
Рождество Христово она отметила службой в соборе. Внутри храма зажгли свечи, и он стал похож на сердце заиндевелого драгоценного камня. Дыхание вырывалось облачками пара. К концу церемонии Алиенора продрогла так, что едва могла двигаться. Казалось, что суставы и мышцы заледенели.
Не было ни гостей, ни увеселений, ни музыки, ни пира. В ту ночь на Сарум опустился ледяной туман, и замок высился бледной костяной короной, намертво застрявшей в липкой мгле. Алиеноре представлялось, что она исчезает, становится призраком. Что весь замок вот-вот растает, и она вместе с ним, погребенная под двумя рядами стен, и только другие про́клятые души будут знать, что с ней. Младенец Иисус родился, но где же свет?