Осенний полонез. Сборник рассказов. Лирика, драма, ирония, юмор - стр. 27
– Про твои подвиги мы знаем! Ты бы внуку что путёвое присоветовал и шибко рюмку не сдавливал, а то раздавишь ненароком.
– Ты ж не даёшь разъяснить диспозицию и влезаешь не вовремя в ход мысли, – загорячился дед.
Сосед, дед Мотя, досконально зная эту супружескую парочку, успел перехватить инициативу:
– Нынешний город не то что при большевиках! Тогда порядок был, а сейчас… Послушаешь радио, посмотришь телевизор, когда ветер из Загуляево дунет и антенну поправит, так и за голову схватишься! Кругом ворьё, киллеры какие-то, бандюги в очках с автоматами, гулящие девки без энтого… самого… юбок. Раньше про таких и не слышали, и не видели.
– Не пугайте парня! – вступился порозовевший отец, тепло глянув на сына. – Его так просто не возьмёшь – вишь, какой вымахал!
После этой реплики выпили по второй и отдельные наставления плавно перешли в горячую дискуссию о самых разнообразных сторонах современной жизни, причудливо преломленных практичной крестьянской логикой.
Потом наступил второй этап проводов, в котором собственно про Санькин отъезд уже не вспоминали, а только пили, иногда закусывали, пели старинные песни и даже танцевали барыню с цыганочкой.
Санька высился над своими предками молодым тополем и слегка покачивал мощными плечами. Его лицо, как зеркало, отражало весь ход застолья. Оно, румяное от волнения и выпитого, то хмурилось, кривилось, то сияло довольством и благодушием, то укрывалось грустью. В голове мысли отсутствовали, угнетённые нахлынувшими чувствами. До вечера ещё оставалось время, но он уже маялся ощущениями предстоящей встречи со своей подружкой Меланьей. И хотя серьёзного у них ничего не случилось… как будто, но грусть от предстоящей разлуки усиливалась. Не помогали и подспудные грешные мечтанья, которые перед отъездом всё настойчивее лезли в голову, о красивых городских девчатах.
Наконец солнце спряталось, и, чтобы не прерывать торжества, отец зажёг большой фонарь, в своё время “конфискованный” с крыши молочной фермы. Улучив момент, когда дед Мотя с тётей Александрой лихо выплясывали под удалую “Коробушку”, а им помогал криком (песней это трудно было назвать), держась за плечо отца, дядя Анисим, Санька вылез из-за стола и через огород направился к дому Меланьи.
Они встречались возле куста ракиты, который наклонился веточками к позеленевшей воде деревенского ставка и словно пытался помыть запылённые листики и заодно утолить жажду. Такие ощущения всегда возникало У Саньки в этом месте и ему было жаль, что вода, высыхая, удалялась от несчастного куста и словно дразнила его.