Осенний бал лицемерия - стр. 3
– Адель!-говорит громко мне в самое ухо и смеётся.– Поехали в клуб!
Глава 2
Громкая ритмичная музыка, басы которые бьют в ушные перепонки и пробуждают выброс адреналина. Танцуем с Машей, прыгаем, веселимся, словно мы одни в этом клубе. Как я скучала, по ней и по её лёгкости! Такому человеку как я, просто необходимо иметь такого друга как она. Чтобы разбавлял своим позитивом и легкомыслием тяжёлые мысли и загоны.
Возвращаемся за барную стойку. Беру в руку свой бокал и втягиваю через трубочку приятный пряный коктейль, от которого во рту остаётся горьковатый привкус и аромат кофейного ликёра. Маша пьёт что-то сладкое, клубнично-ванильное, украшенное красивым розовым зонтиком и маленьким цветком домашней фиалки. Засматривается на мою руку в которой коктейль, цепляется взглядом за широкий кожаный браслет и резко ставит свой бокал на стойку.
– Адель!-восклицает громко.– Я совсем забыла! Я же тебе подарок привезла!– заявляет и лезет в свою сумочку. Извлекает из нее три разных браслета, и мне протягивает.
Приятно. Перебираю пальцами тонкие кожаные ремешки, и улыбаюсь.
– Спасибо!-говорю от всего сердца и наклоняюсь в сторону чтобы чмокнуть её в порозовевшую от алкогольного опьянения щеку.
– Сколько их у тебя?-спрашивает насмешливо. Глаза блестят от веселья и клубничного коктейля.– Вместе с этими.
– С этими, тридцать шесть.-улыбаюсь и снова беру коктейль в руки.
Люблю браслеты. Особенно широкие. Такие, которыми можно скрыть шрам на запястье оставленный острой бритвой. Все хочу забить его татуировкой, но никак не могу придумать что именно наколоть. А браслеты, очень даже удобно. И красиво, и в душу никто не лезет со своими вопросами.
Маша просит бармена повторить выпивку и уходит в туалет. Толи от выпитого алкоголя, толи от того что она мне браслеты подарила, вспоминаю как на моей руке появился этот шрам. Колючие воспоминания снова отзываются в глубине сердца, напоминая о том времени когда мамы не стало. Мне было тринадцать. Мама была единственным живым родственником и мне в прямом смысле грозил детский дом. Но отчим меня не отдал. Удочерил. Оставил. Уверял что никогда не бросит и не даст меня в обиду. А я все время боялась, что он обманет. Понимала, что я ему никто. Что он молодой и привлекательный мужчина, у которого в любой момент может появиться женщина и собственные дети. Из-за этих страхов, я каждый раз проверяла его выдержку своими выходками. Вытворяла такое, что страшно вспоминать. То окна в школьном спортзале разбила. То его машину угнала посреди ночи и как бы случайно припарковала в уличный фонарь у супермаркета. То весь его элитный алкоголь из домашнего бара похитила и раздала друзьям. Я боялась и искала подтверждение того, что он действительно не бросит. Он ругал меня, сильно, но не бросал. И когда я почти успокоилась, Миша вдруг заявил что женится. В тот момент мне казалось что это конец. Мне казалось что я осталась совершенно одна, в этом жестоком мире, никому не нужная. Я ушла из дома и напилась с друзьями на квартире у друга. Мне хотелось к маме. Хотелось избавить мир от своего жалкого существования. В ванной оказался древний бритвенный станок и целая упаковка острых лезвий для него. Сделав первый надрез и увидев ярко-бордовую кровь, я испугалась. Так сильно, что мысли разом встали на место. В тот момент все переживания и сложности казались мелочью, в сравнении с осознанием того, что я могу умереть. По настоящему. Миша тогда так и не женился. Его невеста оказалась не готова впустить в свою жизнь трудного подростка с суицидальными наклонностями. А я с тех пор поняла самую важную вещь: чтобы ни происходило в жизни, все решаемо, пока ты дышишь.