Осень на краю света - стр. 35
– Блик солнечный, чего всполошилась-то? Завязывай со своим колдовством – мерещиться ничего не будет!
– Шла бы ты! – осерчала почему-то Клавдия Степановна.
Сердце от той рожи, в окне померещившейся, ёкнуло, зашло куда-то за ребро и там застряло. Клавдия Степановна даже пощупала под грудью, не выпирает ли из-под кожи пульсирующий желвак. Еще раз присмотрелась: нет, пустое окно. Тут как раз солнце за тучу зашло, отблески на стекле потухли, и стало видно часть комнаты с буфетом. Клавдия Степановна вспомнила, что в этом буфете у Надьки стояла хрустальная ваза, всегда полная конфет.
– Пойдем, колдунья, – с грустной улыбкой покивала Нонна.
– Скоро и мой дом так вот, с пустыми окнами…
– Васька со своей приедут, в наследство вступят.
– Где там! Продадут если только. Да кто ж его купит, в нашей глухомани?
– У тебя яблони какие! Вишни. Как дача кому-никому да сгодится.
Клавдия Степановна вышла из переулка на площадь. Возле двери магазина замерла знакомая фигура – Федор: тельняшка из-под мятого телогрея, галифе, кирзачи. Левый ус традиционно задран кверху – всегда любил подкручивать, как гусар.
– О! Любовь твоя за водкой выбралась, – пошутила спутница.
– Молчи, понимала бы что! – смущенно прошипела Клавдия Степановна.
– Здорова, Клава! – крикнул Федор Иваныч, передумав заходить в магазин.
– Привет героям-танкистам! – задорно отозвалась Клавдия Степановна. – Как живешь-можешь?
– Да потихоньку.
– За пол-литрой?
– Обижаешь, подруга. Внучек ко мне сегодня заскочит, надо что-то к чаю.
– Внучек! – фыркнула Нонна. – Сбрендил на старости лет.
– Познакомишь, может быть? – Клавдия Степановна обрадовалась посетившей ее идее. – А то все говорят, говорят, а я и не видела.
– Дык ты заходи ко мне. Часам к пяти, значит.
– Есть, товарищ лейтенант, – звонко отрапортовала Клавдия Степановна.
– Ты еще замуж попросись! – посоветовала Нонна. – Только не забудь белье кружевное нацепить, как рабыня Изаура.
Федор скрылся за дверью – его фигура смутно прорисовалась сквозь грязноватое витринное стекло. На миг в разводах пыли мелькнуло то самое – длинное, белое: то ли лицо, то ли лошадиная морда. Но Клавдия Степановна ее не заметила. Она пошагала наискосок через площадь, прямо по газону перед памятником.
От газона тут, правда, осталось одно название: сектора усыпанной мусором земли, огороженные раскрошившимися бордюрами. А ведь было время, когда вокруг Ленина росли голубые елки, монумент опоясывали толстые цепи, висящие на чугунных столбах. Эти цепи они с Петром Николаевичем, председателем, заказывали в Москве, на заводе ЗИЛ. А теперь от былой красоты остался один Ленин. Высокий, метра под три, постамент, с квадратными следами от содранной мраморной плитки. Фигура вождя без каноничной кепки и вытянутой руки. Скульптор запечатлел Ленина в движении – стремительном, легком: правая нога вперед, плащ приподнят порывом ветра… От елок по периметру даже пеньков не осталось, а он все спешит куда-то.