Оружейный Барон - стр. 31
– Странно…
– Многие рождаются уже мёртвыми. Хороших медиков на всех не хватает, – гордо заявляет Анжелика.
– Смотрю, ты недолюбливаешь крепостных?
– А за что их любить? Они рождаются, работают, умирают. Вот собственно и всё зачем они нужны.
– Воздержусь от комментариев, – сжимаю челюсть, чтобы не сболтнуть лишнего.
Мои родители тоже были своего рода «крепостными»… Мама работала на двух работах, папа на трёх, и всё это ради того, чтобы обеспечить более-менее комфортную жизнь для нас с Марком.
Мы могли себе позволить раз в год слетать в Турцию, была у нас даже поддержанная «Камри» и трёхкомнатная квартира. Но этом изыски заканчивались.
Я подозреваю, что именно три работы и свели моего отца в могилу – он просто перегорел. Ну а мама уже не смогла пережить его смерть. Мы с братом, конечно, пытались поддержать её и помочь, но всё было тщетно. Она умерла через полгода от остановки сердца.
Так мы с Марком и стали никому не нужными сиротами. Мама и сама была из детдома, а родители отца погибли в аварии, когда ему было двадцать семь.
Что ни говори, но смерть буквально преследовала нашу семью. И в итоге она победила. Костлявая сука…
Но ничего, теперь я знаю, что жизнь бессмысленна. А значит, нужно оторваться по полной! Неясно, что там возомнили о себе эти боги, но я всё для себя решил.
Мой мир был куда более суровым и жестоким, особенно в девяностые. Поэтому мне как-то даже жаль всяких «ниндзя» с сюрикэнами, ведь они даже не догадываются, с кем связались. Я из такой жопы выбирался, которая им и не снилась.
Пусть считают меня «ребёнком», как сказала Анжелика, я их выипу и высушу, опомниться не успеют. Тоже мне, сильные мира сего…
Мы вновь выезжаем на шестиполосную дрогу. У меня назревает логичный вопрос:
– А зачем такая ширина дороги, раз машин не так много?
– Первая полоса для автобусов и свободных людей. Вторая для аристократов, третья для светлых и других экстренных служб.
– Даже тут разделение на классы…
– Чему ты так удивляешься?
– Не обращай внимания.
Мы подъезжаем к перекрёстку и останавливаемся – горит красный. Я с интересом заглядываю в окна первого этажа: люди живут ровно так, как и в моём мире. Никаких излишеств, старые холодильники, потрёпанные стены – всё как у всех.
Раньше я к таким людям не испытывал никакого сочувствия, ведь они сами выбрали эту жизнь. Никто не спорит, что в моей России можно было заработать только двумя способами: украсть или своровать. Либо то, чем зарабатывал я – незаконной деятельностью, что приносила хороший доход.
Но вот смотрю я на этих бедняг и понимаю, что у них нет даже намёка на свободу выбора. Не факт, что они её эффективно реализуют, но всё же лучше, когда она есть. А тут тотальная безнадёга и безысходность, и серые стены многоэтажек тому только подтверждение.