Ориентиры - стр. 15
— Привет, Лен, — голос виноватый, как у напакостившего ребенка. Сердце мое на части рвет сожалеющим взглядом. Неужели я так жалко выгляжу?
— Чего тебе? — выходит чересчур резко, но извиняться не буду. Он будто нарочно продолжает рану ковырять демонстративным беспокойством. Сам же вчера правдой уничтожил, так зачем сегодня бродить по пепелищу?
— Хотел узнать как ты? — Женя вздыхает и, прикрыв дверь, останавливается около нее. От меня сегодня исходит враждебная аура, и он, видимо, считывает. — Я понимаю, что это все слишком резко получилось, но не хочу, чтобы ты расстраивалась.
О, нет, нет, нет. Только не приторная жалость. Родин был инициатором расставания, а теперь приходит с грустным выражением лица и прикрывается заботой. Не хочу. Не надо. Не могу видеть его.
— Но я расстроена, представляешь? Так бывает, когда у любимого мужчины есть другая, беременная от него женщина, — подскакиваю с места, осматриваю стол, надеясь схватить что потяжелее и запустить в сторону Жени, но там только ручки и листки для записи на клейком крае. — Давай закроем эту тему. Между нами нет больше ничего общего, у тебя скоро будет семья и счастье, а я продолжу жить своей жизнью. И не надо, пожалуйста, этой вины.
Мой истеричный монолог производит впечатление, только не совсем то, которое планировалось. Выслушав его, Родин должен был уйти, но он, напротив, шагает мне навстречу.
— Давай я отвезу тебя домой. Скажем, что отравилась, а? Тебе нужно отдохнуть.
— Мне нужно, чтобы за меня никто ничего не решал, — выставляю ладони перед собой, защищаясь. Не надо ближе, я ведь уже не выдерживаю. — Все, Жень, я поняла, что ты благородный, да и никогда козлом не считала. Но вот эти попытки в заботу — это лишнее. Оставь их для матери твоего ребенка.
— Ладно, — он трет лоб и тихо хмыкает. Моя болезненная уловка срабатывает, хотя мне на стену лезть охота от одной только мысли, что сегодняшний вечер Женя проведет с ней. — Звони если что, я сегодня на месте, передумаешь — отвезу домой.
— Хорошо, — киваю, чтобы только он отвязался, хотя знаю, что ни за что не наберу номер.
Женя больше не убеждает ни в чем, соглашается и, пожелав хорошего дня, выходит из кабинета. Я же гадаю, как в оставшиеся пятнадцать минут собрать себя по кусочкам.
Выходит скверно. До обеда я то и дело украдкой стираю слезы. Хорошо, что в кабинете только Лика. Она задает мало вопросов — я сама все рассказываю, ища утешения. Хорошо, что подруга не осуждает, только обнимает и заваривает чай с лимоном.
Но наша приятная атмосфера разрушается с приходом Светланы Семеновны. Она как всегда недовольно фыркает, заметив нас с Ликой у одного стола. Ей вообще не нравится, когда люди на работе заняты чем-то, кроме работы.