Орхидея съела их всех - стр. 55
И что, Нина не может вызвать такси? Или поехать на метро? Ей четырнадцать гребаных лет! Хотя, если в этом возрасте человек еще не способен свыкнуться с мыслью о расставании или разводе, он, наверное, и до балетной школы сам не в состоянии добраться. Бедная тупая Нина. Когда Флёр было пятнадцать лет, она одна полетела в Бомбей. Там она познакомилась с Пи, привезла его с собой в Англию и сделала для него книгу английских поговорок, чтобы ему проще было освоиться в чужой стране. Как жаль, что их самолет тогда не разбился, – тогда ничего этого не произошло бы и все были бы намного счастливее. Если бы Пи сейчас умер, Флёр была бы свободна. Правда, она не смогла бы даже побывать у него на похоронах. А ведь он, черт возьми, ее ЛЮБОВНИК. Тайный, конечно. Флёр думает о мышах в том пне. Ну да, именно так она и поступает с Пи. Выковыривает ему глаза своими коготками. Он-то с ней, по меньшей мере, честен. Если только не считать того случая, когда он обещал уйти от Кам; в ту пору Сай, их старшая дочь, отправилась перед университетом в годовое путешествие. Обещания Пи оказались пустыми словами, он осознал, что на самом-то деле сможет уйти от Кам, только когда Нина поступит в университет, а этого ждать, извините, ЧЕТЫРЕ ГОДА. Сможет ли Флёр терпеть еще четыре года? Она вздыхает. Она не уверена, что сможет терпеть все это еще четыре года. Или хотя бы четыре секунды.
Он стирает все ее сообщения, да и вообще просит, чтобы она их не присылала. Он рвет все ее поздравления с днем рождения, и глупые смешные открытки вроде “Счастливого понедельника!”, и записочки, которые Флёр вкладывает в баночки с чайным сбором, составленным ею специально для него. Когда она спросила Пи – почему, он спросил, а что делала бы она на его месте. Что делала бы она? Ну, во-первых, она ушла бы от нелюбимого человека в ту же секунду, когда поняла, что любит другого. А во-вторых, она арендовала бы огнестойкий сейф или прекрасную уединенную комнатку, где хранила бы все, что присылает ей возлюбленный. Возможно, в этой комнатке она могла бы сидеть и размышлять. Это было бы что-то вроде храма ее любви. Будь у Пи такая комната, он держал бы там телефон, на который она присылала бы ему сообщения в любое время дня и ночи. Правда, сам он, конечно же, не заглядывал бы в ту комнату, потому что постоянно возил бы Нину в школу (это происходит каждое утро по будням), а потом он работал бы в своем кабинете дома, и Кам иногда заскакивала бы домой в обеденный перерыв. ПОЧЕМУ он не может просто взять и снять офис где-нибудь в Лондоне и хотя бы там оставаться иногда наедине с собой – неразрешимая загадка. Ну, хорошо, ладно, не такая уж неразрешимая, ведь офис в Лондоне стоит целое состояние, а у Пи пока вышел только один успешный роман, да и то – больше десяти лет назад. И роман этот был, по сути, про “Дом Намасте” (который теперь принадлежит Флёр, это такое странное чувство) и про вещи, которым научила его Флёр, про все, что дала ему именно она, – А ЕЙ-ТО ЧТО ВЗАМЕН? Он даже не упомянул ее имени в списке людей, которым выражал благодарность в конце книги. А это ведь такой естественный жест, учитывая, что она в самом деле очень помогла ему с книгой, к тому же они выросли вместе, и все такое прочее. Но Пи сказал: раз уж он не может поставить ее имя первым и посвятить книгу ей (он посвятил ее своим умершим родителям), тогда лучше не упоминать ее вовсе. Впрочем, в те времена загвоздка была в его дяде и тете, и еще в Сай, а потом внезапно появилась Нина, хотя он вроде как уже давно не занимался сексом с Кам. Да, нежданная Нина, еще восемнадцать лет ада. Но теперь-то Флёр знает, что Пи никогда не уйдет от Кам. Она же не дура.