Орхидея - стр. 1

Джинсовая юбка ещё застегивалась, но сидела впритык. А кофточка, тонюсенькая, с резиночкой по вырезу и на рукавах, была свободного покроя. Когда-то мама привезла ее из Москвы. Ткань, не толще лепестка розы, и вся в дырочку – прекрасная ткань для жаркого лета. И плевать, что это синтетика. Зато какой цвет – приглушённый розовый. И никакой глажки. Её можно было скомкать в одной руке, а потом встряхнуть – и вперёд. Эта кофточка приехала с ней в новую страну несколько лет назад. Сносу ей не было, и вот сейчас этот свободный покрой был как нельзя кстати. Хотя, четыре месяца – это не срок. Разве что, если приглядеться.

Наташа нырнула в спасительную прохладу маколета. Маколет – одно из первых слов, которое органично вписывалось в речь новых репатриантов. То ли лавка, то ли мини-гастрономчик. Никто и не пытался переводить. Маколет – он и есть маколет. Всем понятно. Всегда рядом с домом, удобно, особенно безлошадным. Этот маколет был через дорогу и был первый из русских в их городе. По пятницам здесь были очереди, а в будни – почти пусто.

Она набрала молочного в мини холодильнике и, подойдя к кассе, просто физически почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянулась. На нее пристально смотрела женщина, судя по всему – туристка. За пять лет жизни в Стране Наташа безошибочно научилась определять местных и приезжих.

– Простите? Мы знакомы?

Женщина улыбнулась, и она вспомнила.

У него была смешная и совершенно не еврейская, по ее понятиям, фамилия. В ее представлении еврейские фамилии были солидные и звучные и не оставляли никакого сомнения в национальной принадлежности их владельца. Такие фамилии – глыбы, айсберги и вершины. С типичными окончаниями, длинные, гремящие, словно поезд, катящийся по рельсам. Этим фамилиям надо было соответствовать. Они подходили под руководящие должности. Парадокс заключался в том, что подняться до этих должностей мешали именно эти типичные окончания: – штейн, – ман, – берг… Правда, заместителями больших начальников они были частенько. На этих вторых ролях их было много.

А тут – не фамилия, а так … Как будто пятилетний малыш прыгает на одной ножке в весенней луже. Несерьёзная фамилия. Это потом, через много лет, она поняла, что фамилия самая обычная и вполне даже типичная. А тогда…

Их познакомила Лиля – дочка папиного друга. Что значит познакомила? Дала ему ее телефон. Разумеется, с обоюдного согласия. Это согласие она с Натки вытрясала долго.

– Сходи, присмотрись, по-моему, очень перспективный парень. Политех закончил, работает, серьезный и по профсоюзной линии продвигается. В общем, вариант. Да, не Ален Делон, но совсем даже ничего, – горячо убеждала она по телефону. – Я с его старшим братом училась, семья хорошая, интеллигентная, тетка профессор. А то в твоём пединституте недолго и засидеться. Ну, ты понимаешь, – она сочувственно вздохнула. – А так – ничего не теряешь, хоть в кино сходишь. В общем, даю твой телефон.

В кино они сходили. Он ждал ее напротив кинотеатра рядом с афишей . Клетчатая рубашка на пуговичках, какие-то сомнительные джинсы – не фирменные, это точно. Никаких заявленных 174-х сантиметров, длинные русые волосы: что-то типа каре с падающей на глаза челкой. В руке – обещанная свернутая газетка. Как там сказала Лиля? Не Ален Делон. Да что там Ален Делон, просто не её тип, совсем. Впечатление усугубил голос: высокий и одновременно чуть надтреснутый, доносящийся как будто через слой мягкой ткани, типа фланели. Чего в нем было не занимать – это напора и красноречия. После кино они долго бродили по вечернему городу. Он говорил, она слушала, кивала, понимая, что очень ему понравилась.

Лилька позвонила на следующий день уже с утра и раскрыла интригу. Оказывается, Натку она собиралась знакомить со старшим братом, со своим бывшим сокурсником. Но тот, избалованный женским вниманием, сказал, что отправит на разведку младшего.

– И ты представляешь, Алик вернулся домой и сказал, что никому тебя не отдаст. Это очень по-мужски, очень. Ну, а как он тебе? – спохватилась Лиля и не дожидаясь ответа, зачастила: