Орфография - стр. 3
– Я поймаю… Все равно поймаю тебя,– прошептал он и улыбнулся.
А рано поутру, уже Бог знает в который раз, Георгий Иванович отправится на обводный канал ловить рыбу. Просидит до обеда. Пообедав, досидит до ужина, но не поймает.
2
Борис тоже не стал задерживаться в кухне, а пошел к себе, надел наушники, включил магнитофон с записью «Пинк Флойд» и рухнул на диван под недоуменным взглядом нагой красотки, глядящей с календаря-плаката.
Еще совсем недавно Борис не ведал, какова будет его дальнейшая судьба. Он думал, что так и просидит в морге среди люда неживого весь остаток дней. А так порой хотелось общения, человеческого тепла…
Борис работал «упаковщиком» – так он сам, не всерьез, именовал свою профессию. Заключалась она в наведении покойникам марафета.
За пятилетку выполнения производственного плана по упаковке покойники обрыдли Борису до такой степени, что временами он их ненавидел.
– Ну что развалился, сука!! орал он иногда и всаживал кулаком чьему-то родственнику под ребра. Но потом отходил и опять брался за выполнение плана. Морг их был в числе ведущих моргов города, в чем убеждал вымпел «За победу в соцсоревновании». Вымпел вымпелом, Борису хоть ударника коммунистического труда присваивай, а покойники ему обрыдли. Не мог он смотреть и на спящих, делалось ему нехорошо, как иногда в морге, и он выходил из себя. Часто страдала от этого соседка Мария Николаевна, которая, сидя за чайком в коммунальной кухоньке, сильно любила вздремнуть, разогрев нутро горяченьким. Засыпала она всегда на своем стуле с прямой спинкой, запрокинув назад голову и раскрыв рот, в котором, если заглянуть, были видны розовые, сработанные на нет десны. руки бабушки обвисали вдоль туловища. Чай простывал.
Сморщив нос, Борис подходил к ней, заглядывал в рот и, брезгливо пихнув в плечо пальцем, ставил диагноз:
– Сдохла.
– Сам ты сдох!..
Старушка размыкала выцветшие вежды и приступала к недоконченной трапезе, пока вновь не возвращалась туда, откуда извлекал ее Борис. и опять Борис пихал ее в плечо и говорил:
– Сдохла.
А она ему:
– Сам ты сдох!
Особенно тяжело Борису приходилось в метрополитене имени Ленина. Там все поголовно спали, и Борис не отдыхал совсем, чувствуя себя как на работе.
Однажды приключился конфуз, после которого он три недели проходил в гипсе.
Как-то Борис ехал в метрополитене имени Ленина по личным своим делам. Чтобы не видеть спящих и не раздражаться, он сидел, закрыв глаза, и когда, подъезжая к нужной станции, открыл их, то увидел на противоположном сидении мужика. Тот сидел, опустив голову и привалившись плечом к поручню. Один глаз его был закрыт, другой, безучастный ко всему, был направлен куда попало.