«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - стр. 63
В 4 часа дня поднят был сигнал: «Окончить погрузку угля и поднять шлюпки».
Очень оригинальное и вместе с тем красивое зрелище представляла сегодняшняя погрузка угля: от горизонта до горизонта разбросались корабли эскадры и между ними шныряли паровые катера с баркасами и полубаркасами на буксире, то подымаясь, то совсем скрываясь за громадной океанской зыбью. И такими жалкими и мизерными казались эти создания рук человеческих на мощной груди океана, которая, казалось, дышала, образуя громадную медленно катящуюся зыбь. Через час эскадра шла уже в своем походном порядке, прежним курсом NO 69°. Часов в 7 получена с «Суворова» телеграмма: «“Алмаз”, соберите транспорты, вблизи находятся чужие крейсера». Попозже получена другая телеграмма, менее приятная, чем предыдущая, а именно: «“Орел” все время держался очень далеко от транспорта, требую, чтобы в следующий раз отходили не дальше 2-х кабельтовых. Внушите офицерам и команде, что стыдно быть всегда хуже всех». Последняя фраза была в особенности нам неприятна, тем более, что в медленной погрузке угля были виноваты все, кто угодно, но только не офицеры, всегда идущие очень охотно навстречу всякому улучшению и новой организации. Вся вина исключительно падает на старшего офицера, который, не делая сам абсолютно ничего, терпеть не может, когда начинают проявлять усиленную деятельность офицеры, и не только не помогает им, но даже выдумывает всевозможные препятствия. Конечно, нарвавшись несколько раз на неприятность, махнешь на все рукой и сам перестаешь что-либо делать.
Индейский океан. 11 Марта
Опять с утра погрузка угля. Погрузка 246 тонн, т. е. почти на сто тонн больше прежней погрузки и больше всех остальных судов, исключая «Бородино», которое на несколько тонн перешибло нас. В 5 час. опять повернули дальше. Курс NO 75°.
Индейский океан. 13-го Марта 1905 г.
Именины Добровольского. Наверху дует если не шторм, то во всяком случае очень свежий ветер. Временами идет дождь. Небо в тучах. А у нас в кают-компании весело и уютно. На столе синим огнем пылает жженка, лампочки почти все потушены, так что в кают-компании темно и временами лишь вспыхивающее синее пламя освещает фантастическим светом серьезные лица специалистов по приготовлению жженки – Павлинова и Славянского, нагнувшихся над самой ендовой. Весь наш репертуар уже спет, и мы ждем лишь сигнала от приготовляющих жженку, чтобы, когда ее начнут заливать шампанским, диким плясом вокруг стола завершить музыкально-вокальное отделение и тогда уже приступить к чарочке. Наконец, над ендовой высоко поднимаются с двух сторон две бутылки шампанского, тушится последняя лампочка, мы беремся за руки, образовав вокруг конца стола полукруг и при фантастическом свете догорающей, под потоком шампанского, жженки, под бурные звуки канкана начинается пляска диких, продолжающаяся до крайнего изнеможения, до последней вспышки синего огня. После этого сразу зажигаются все люстры, кают-компания заливается потоками света, и вы уже видите поднос, уставленный бокалами с дымящейся жженкой. Имениннику чарочка!