«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - стр. 40
23 Декабря
Вчера и сегодня днем погрузка угля – ночью приготовления к отражению минной атаки. Фильки все еще нет. Утром сегодня адмирал послал в поиски за Филькой крейсера.
Наконец, вечером пришел громадный немецкий пароход «Acilia» и принес от Фелькерзама известие. Он находится в 400-х с лишком миль выше нас, и не может прийти к нам на соединение, так как на «Наварине» и каком-то миноносце имеются повреждения.
Завтра утром мы сами идем к нему. Очевидно, адмирал боится быть разделенным японцами.
24-го Декабря. Индейский океан
Вчера вечером со мной случилась не столь неприятная, сколь курьезная история. Эта история служит к тому же очевидным доказательством нервного расстройства командира. Дело было так: как только адмирал получил известие Фелькерзама, привезенное «Acilia», и узнал, таким образом, его местонахождение, сейчас же созвал к себе всех командиров судов, очевидно для передачи им инструкций и объявил им на завтра поход. К 6 часам вечера командир вернулся на броненосец и сейчас же приказал мне (я стоял на вахте) и маленькому доктору ехать на миноноске на «Орел» за Гирсом.
В это время наши миноноски вместе с миноносками других судов готовились идти в ночной дозор. До спуска флага оставалось около получаса. Мы с доктором, в чем были, выскочили на миноноску и полетели к «Орлу», который стоял довольно далеко под самым берегом. Подходя к нему, мы еще издали увидели Гирса, который стоял на трапе и, очевидно, ждал нас. Через 8 минут мы уже отваливали обратно. За эти 8 минут флаг был уже опущен, и формальное движение шлюпок между судами было уже запрещено. Мы подходили уже к самому броненосцу, когда вдруг увидели другую миноноску, несущуюся нам навстречу. «Стоп машина. Что такое?» – «Командир приказал не возвращаться на броненосец, а идти прямо в дозор»! – отвечают с миноноски. Вслед за этим, подойдя к нам борт о борт, с нее вылез Модзалевский и Русанов[87], назначенные в дозор, а на той остались Бубнов и Мозжухин[88]. Николай Македонтович[89] возмутился и, обратившись к Модзалевскому, сказал: «Я как врач не могу допустить, чтобы больного офицера везли на всю ночь на миноноске в море, где он должен находиться под открытым небом и под дождем, а потому я беру на себя всю ответственность и прошу вернуться на броненосец». Модзалевский согласился и подошел к броненосцу.
Едва мы подошли к корме «Орла», как оттуда послышались хриплые вопли командира, подхватываемые Калмыковым и конечно уже старшим офицером: «Зачем вы вернулись? Как вы смели вернуться! Отправляйтесь в дозор!». Едва дождавшись сравнительного затишья, Николай Македонтович крикнул своим тоненьким голоском: «У нас есть больной офицер»! Не успели они договорить, как снова послышались вопли прежнего содержания, но еще громче, так что заглушали хрипоту командира. Тогда Модзалевский дал ход и пошел на свое место в дозор, а вслед нам из лазаретного иллюминатора несся крик сумасшедшего Титова: «Поезжайте, господа, поезжайте»!