Орел и Ворон. Смута - стр. 25
Красота…
Я был согласен с Шуйским, но мой командир – Делагарди.
А ведь молодой князь битый час доказывал шведу, что необходимо развить успех и направить все силы на Москву! Ведь именно сейчас у нас появился реальный шанс разгромить мятежников и поляков, закончив войну в ближайшем будущем.
Но генерал стоял на своем…
– Пойми, Михаил, сейчас нужно не развивать успех, а сохранить его! Ты мой друг и соратник, но я считаю, что сейчас неразумно идти на Москву. В конце концов, до того момента, пока здесь, – Делагарди махнул рукой в сторону Твери, – в нашем тылу, остается незахваченная крепость. А в ней собака Красовский со своим гарнизоном! Не боишься, что ударит тебе в спину, а, князь?
– Ляхов бояться – за свою страну не сражаться.
Скопин-Шуйский был серьезен, несмотря на кажущийся шуточным ответ.
– Я тебя понимаю, Якоб, твоим наемникам нужно платить, им нужна добыча. Но когда мы разобьем Тушинского вора и снимем с Москвы осаду, твои люди получат вдвойне, да даже втройне против того, что сумели бы взять в и так разоренной ворами Твери! Понимаешь?! А Красовский разве решится на вылазку с горсткой воров? Скорее он оставит Тверь и побежит на запад, с повинной головой к Сигизмунду… Знаешь, мне вторую ночь снится Георгий Победоносец, змея попирающий. Это ли не знак?!
Но генерал, несмотря на всю очевидность правоты князя, лишь отрицательно мотнул головой:
– Извини, Михаил. Я давно воюю и больше верю в солдатское упрямство и собственное чутье, чем в вещие сны. Вот, – он указал на меня, – в бою за правое дело каждый из них «победоносец»… Мы останемся под Тверью прикрывать твой тыл. Может, и крепость возьмем.
Лицо Скопина-Шуйского потемнело от негодования, казалось, что он сейчас сорвется и наговорит сгоряча много лишних слов. Генерал также весь подобрался и вытянулся, словно на параде, словно прямая спина и вскинутый подбородок помогли бы ему пережить грядущую бурю… Но урагана не последовало: Михаил лишь махнул рукой.
– Называй все своими словами, Якоб! Тверь нужна тебе на разграбление, чтобы утолить ненасытную алчность твоих наемников! Что же, плохо быть генералом, чье воинство служит только за злато?! Оставайся, Якоб. Оставайся… А я ухожу.
Делагарди склонил голову:
– Как будет угодно, князь. И… Бог в помощь.
– Вспомнил Бога, Понтуссон? Что же, тогда пообещай мне Его именем, что жители Твери не пострадают от твоих немцев, коли вы возьмете город штурмом.
Генерал помолчал пару мгновений, и тишина эта была тягостной, напряженной. Наконец он молча склонил голову, вот только никто из присутствующих в шатре не смог бы точно поручиться, было ли это то самое обещание, или таким жестом Делагарди просто повинился перед Скопиным-Шуйским, четко понимая, что не сумеет выполнить данного требования?!