Ореховый лес - стр. 35

Он поднял трубку антикварного телефона с диском и нажал на кнопку, а потом заговорил, зачем-то изображая – клянусь – британский акцент. Он извинялся в трубку за мое посещение и существование до тех пор, пока его собеседник не изъявил явного согласия спуститься ко мне, что заставило консьержа разочарованно задвигать усами.

Я не сводила глаз с лифта, украшенного в стиле ар-деко – такого красивого, что его хотелось разобрать на бижутерию. Урок сценического мастерства ощущался безумно далеким, но я все же вспомнила предложение Финча. И мой ответ. Накатила неловкость с любопытством вперемешку: как он может воспринять мое появление тут?

Я постаралась придать лицу бесстрастное выражение, но когда двери лифта разъехались, ничего не могла с собой поделать: мир подернулся слезами. Знакомое лицо Финча было как спасительный остров для тонущего пловца.

Глаза его расширились, он подался вперед, будто желая меня приобнять. Не давая ему на это времени, я с ледяной физиономией прошествовала мимо него в лифт.

– Э-гм, спасибо, что вышел. Я могу подняться наверх?

– Конечно, – ответил он. – Конечно, Алиса.

Я заметила, что ему нравится называть меня по имени. Или по фамилии, или использовать и то и другое. Наверное, в реальном мире это признак дружелюбия, но в сказках имена несут в себе опасность. Когда-то я размышляла, не потому ли Алтея сменила свое на нечто столь экстравагантное. Потемкинская деревня, роскошный фасад, за который никому не захочется заглядывать.

Я стряхнула с лица сказочную паутину. Это не какая-нибудь книжка, а реальная жизнь. Соберись, тряпка. Двери лифта сомкнулись, запечатав нас в небольшой роскошной комнатке. У стены – длинная кушетка в стиле Людовика XV, над головой – хрустальная люстра. Люстра. В лифте. Финч проследил мой взгляд и засмеялся раньше, чем это могла бы сделать я.

– Религиозные взгляды моей мачехи сводятся к тому, что не бывает слишком много шампанского, хитрых диет и уродских бриллиантов. Это вроде бы пословица, но я думаю, что она сама ее изобрела. – Финч снова занервничал, я заметила это даже сквозь собственный страх и жалость к себе, и почему-то от этого почувствовала себя немного спокойнее.

А также от того, что Финч не приставал ко мне с немедленными расспросами, зачем я засоряю своим присутствием его шикарный лифт. Нередко мне в жизни приходилось являться куда-то без приглашения – в компании мамы, с искусственной улыбкой, прилипшей к губам, с чемоданами, притулившимися у ног – и я научилась безошибочно различать, когда мне рады, а когда – нет. Эллери Финч точно не был мне не рад.