Орден Сталина - стр. 40
– Один ты ее не снимешь… – сквозь зубы процедил Коля. – Да и там, на том месте, где мы стояли, мне было бы не лучше, чем здесь. – А затем вдруг добавил: – Надеюсь, она упадет в нужное время.
Миша только что за голову не схватился.
6
Вполне возможно, что пожарные, поливавшие из брандспойтов останки «Горького», смогли бы подогнать к стоявшей на отшибе сосне одну из машин с выдвижными лестницами. Мысль обратиться к ним за помощью, не ходить туда самому, казалась Коле столь заманчивой, что даже очевидное малодушие подобного решения не заставило бы его поступить по-другому – если бы он верил, что затея с машиной действительно может завершиться спасением ребенка. Увы, он знал, чем подобная затея окончится: девочка упадет на землю задолго до того, как люди в робах смогут к ней подобраться, только панамка ее останется висеть на одной из веток. И виноват в этом будет он, Николай Скрябин – как виноват был тогда, много лет назад.
Впрочем, начни он думать о том давнишнем происшествии, якобы составлявшем его вину – и от этих мыслей наверняка пришел бы в состояние, близкое к смерти. Или, в лучшем случае, впал бы в полное бесчувствие и ступор. Но Коля всё-таки держался на ногах и даже шел вперед – хоть и медленно; стало быть, те воспоминания он хранил под замком.
И, когда б не запах, который лез ему – не в ноздри – в самый мозг, Николай, скорее всего, смог бы идти вдвое быстрее, а Мише не пришлось бы подставлять плечо при каждом его неверном шаге. Тогда они сумели бы приблизиться к старой корявой сосне чуть раньше, и всё могло бы завершиться более или менее спокойно. Однако они запоздали – совсем немного, но этого оказалось достаточно.
До дерева оставался десяток шагов, и Коля уже не нуждался в бинокле, чтобы хорошо видеть девочку. И тут раздался взрыв. Может, взлетела на воздух какая-то недогоревшая емкость внутри «Горького», а может, взорвалась автомобильная шина. Таня, до этого будто спавшая, вскинула голову и чуть подалась вперед. Этого движения оказалось достаточно, чтобы она потеряла равновесие, соскользнула с ветки и полетела к земле: к усыпанному сосновыми иглами пригорку.
Михаил закричал и ринулся к сосне, вытягивая вверх руки – словно рассчитывал поймать малышку на лету; однако Скрябин, до этого едва перебиравший ногами, каким-то образом ухитрился его опередить. Он не просто обогнал своего друга – он бесцеремонно оттолкнул его, так что Миша едва не упал. Сам же Николай очутился под деревом – но не совсем там, где ребенок должен был приземлиться: чуть в стороне, рядом с причудливо изогнутым, треснувшим сосновым корнем, низенькой аркой поднявшимся над землей.