Орда - стр. 7
А женитьба чего стоит? В университете Кирееву все завидовали – какую жену ему удалось отхватить. Красавица. Натуральная блондинка с пропорциями Венеры. Девяносто сантиметров обхват бедер, шестьдесят – талия, девяносто – грудь. Когда она проходила по университетскому коридору в тугих фирменных джинсах, все мужики – от сопливого первокурсника до семидесятилетнего профессора – провожали ее глазами. А если еще добавить, что его Людка была круглой отличницей на экономическом факультете и дочерью заведующего отделом обкома партии, то завидней невесты во всей области было не найти. Один только Аксаков был к Людмиле равнодушен. «Слишком ярко и слишком рано расцвела», – такова была его оценка Володьки-ной супруги. Сам же Андрей женился уже после окончания университета на дочери обыкновенного бурового мастера из северного района, учившейся в малопрестижном по тем времена педагогическом институте на факультете иностранных языков, девушке неброской, худой, к тому же носившей очки.
Сейчас, двадцать лет спустя, Владимир Киреев был без памяти влюблен в жену своего друга и покровителя. Он мог бы учить ее детей просто так, без всяких денег, лишь бы иметь возможность видеть ее, общаться с ней, дышать с ней одним воздухом. Ему нравилось в ней абсолютно все: и естественность в общении, и умение одеваться, и манера вести машину, и короткая стрижка, и простой макияж. В свои сорок Марина Аксакова выглядела чуть постарше собственной дочери. Его же Людмила давно уже обабилась и превратилась в пожилую женщину.
Теперь Марину Кирилловну не портили даже очки, наоборот, изящная оправа придавала ей еще большую интеллигентность и женственность. А тонкий аромат ее духов вообще сводил репетитора с ума. Он опасался приближаться к ней ближе двух шагов, потому что мог потерять контроль над собой и сделать непоправимую глупость. Но Андрея он боялся больше, чем любил его жену. Ведь бывший детдомовец Аксаков гордился своей семьей и берег ее.
Вчера вечером, когда Киреев уходил со своего репетиторства, хозяин дома вызвался его проводить, а заодно прогулять своего любимца – английского бульдога Черчилля. По дороге, пока песик метил окрестные деревья и кусты, Аксаков как бы невзначай спросил товарища:
– А ты давно читал «Капитанскую дочку»?
– Не помню. Наверное, года три назад. Когда еще влезал в тему, – недоумевая, ответил Киреев.
– А ты перечитай эту повесть еще раз, – посоветовал бизнесмен. – А когда прочтешь, спроси себя: в каких войсках служил Петр Андреевич Гринев?
Был уже апрель. Но налетевший с Арктики циклон принес в Юго-Западную Сибирь сильное похолодание. Термометр показывал минус восемнадцать. Демисезонное пальтишко учителя не по-весеннему студеный норд-вест продувал насквозь. Бульдог тоже замерз и справил нужду очень оперативно, а потом быстро-быстро засеменил на крыльцо модного особняка Аксаковых. Открывая перед псом входную дверь, Андрей крикнул в темноту уходящему учителю: