Оракул прошлого - стр. 20
Где-то вдалеке завыли полицейские сирены.
– Ты же понимаешь, – осторожно произнёс я, – что я от тебя не отстану, пока не узнаю, зачем разнесли мой дом?
– А днём ты чуть не разнёс нашу базу и выкрал заложника, – придав своему голосу детскую плаксивость, ответил бандит.
Сирены выли всё громче.
– Сам знаешь, – с некоторой долей сочувствия произнёс я, – выход на задний двор, как и путь через гостиную мною простреливается. А на подходе ещё и полиция, которая очень вашего брата не жалует и вешает на развалинах после скорого суда. Я как-то наблюдал эту процедуру, мне стало нехорошо.
– И какие варианты? – Теперь голос боевика звучал на редкость искренне. – Как-то не в моих планах было сегодня умирать.
Долго размышлять времени не было. Все в опасности, пока не известен предатель. А то, что «крот» есть, теперь сомнения у меня не вызывало
– Хочешь жить? – глупый вопрос.
– Хочу, – разумный ответ.
– Только очень быстро. Бросаешь оружие и идёшь ко мне.
– Чтобы ты меня без помех пристрелил?
– Чтобы я выдал тебя за своего гостя и такого же потерпевшего, как сам, идиот!
– С какой стати такое великодушие? Ты, вроде, не священник, и мы не в церкви, – он всё ещё сомневался.
Сирены выли уже около самого дома, хлопали двери полицейских автомобилей, раздавались команды и слышался топот тяжёлых ботинок по ступеням крыльца.
– Я спасу тебе жизнь, а ты сдашь мне «крота», который окопался в Центре, – скороговоркой выпалил я, ибо времени на объяснения больше не оставалось. – Решайся уже, у тебя всего пара секунд!
– Твоя взяла, – согласился он, наконец. – Сдаюсь.
Но сегодня был не наш день.
Зачем он не оставил автомат на полу, а поднялся во весь рост с оружием в руках, пусть и поднятых вверх. Его крупный тёмный силуэт, словно мишень в тире, чётко выделялся на фоне значительно более светлого проёма между столбами, удерживающими крышу веранды.
– Брось оружие, – в отчаянье крикнул я.
Но было уже поздно. Заливистой длинной трелью заклёцал полицейский пистолет-пулемёт, выпуская в короткий смертельный полёт к цели стайку маленьких кусочков свинца, тёмный силуэт дрогнул, запоздало выпустив из рук автомат, и, сломав резной деревянный барьер, мой несостоявшийся «язык» рухнул на давно не кошеный газон.
– Не стреляйте, я – хозяин дома! – Раз за разом повторял я, уткнувшись лицом в траву, пока ребята в чёрной форме, отягощённые касками и бронежилетами, обыскивали меня и заковывали в наручники.
По закону подлости, на этот раз они отреагировали на вызов слишком быстро. А мне оставалось только корить себя за нерасторопность.