Опустошенный жених. Женская маскулинность - стр. 36

В мифологии это состояние передается через образ Парсифаля в романтической повести Кретьена де Труа (ок. 1185 г.), представляющей собой одно из первых описаний поиска Святого Грааля. Грааль – это кубок, из которого на Тайной Вечере причащались Христос и Апостолы и который, согласно легенде, привез в Англию Иосиф Аримафейский. Однако в повести Кретьена де Труа не дается никакой христианской интерпретации существования Грааля. Парсифаль остановился в замке Короля-Рыбака, где оказался свидетелем таинственного ритуального шествия, во время которого вынесли окровавленное копье и сверкающую золотую чашу. Отец и два старших брата Парсифаля погибли в рыцарских сражениях, когда он был еще мальчиком. Он обещал матери, которая смертельно боялась за судьбу единственного оставшегося в живых сына, что станет рыцарем при условии, что будет почитать дам, регулярно ходить в церковь и не задавать вопросов. Таким образом, посвящение Парсифаля в рыцари состоялось под влиянием его боязливой матери, а потому его первые представления о Граале скорее походили на темную утробу его старой матери, чем на священный сосуд. Затем чаша становится воплощением поврежденного фаллоса ее сына – окровавленного копья, представшего взору Парсифаля. Следуя наставлениям матери, он не решается задать ни одного вопроса о том, что увидел. На следующее утро замок Короля-Рыбака исчезает.

Юнг был убежден в том, что в образе Парсифаля воплотился архетипический образ маскулинности, чрезвычайно характерной для XII в. Парсифаль ведет себя так же, как Кит, который входит в класс, не входя в него. То, что предстает перед ними обоими, одновременно существует и не существует, а если и существует, то в мире, где все происходит «однажды». Ни Кит, ни Парсифаль, затерявшись в подростковом бессознательном, не представляли себе, что поиск идеализированной матери своего детства, тайно направлявший их поведение, – это раненный в погоне за сияющим сосудом фемининности фаллос. Пока маскулинность скована материнской фантазией, существует опасность превращения обряда инициации (в любом возрасте) в ритуальную кастрацию.

Неумение задать вопрос: «Кому служит Чаша Грааля?» – оставляет Парсифаля в объятиях изможденной матери, единственное желание которой – защитить от жизни и держать в психологической зависимости плод ее усохшего чрева. Кроме того, эта неудача оставляет в бездействии старого Короля-Рыбака. По мнению Кретьена де Труа, сначала Парсифаль совершал свои рыцарские подвиги бессознательно. Не умея себя оценить и отождествляя себя со своими деяниями, он тем самым отрицал содержащееся в них психологическое развитие. Так, например, поклявшись служить деве Бланшфлер и доблестно освободив от врагов ее владения, он даже не подумал попросить ее руки. Реальная претензия на ее руку – это уже осознание смысла собственных поступков. Но вместо этого он вновь пускается на поиски матери.