Опускается ночь - стр. 9
Этторе и Валерио протискиваются по направлению к человеку из массерии Валларта; это старик, которому сильно за шестьдесят, с белыми обвисшими усами и застывшим выражением лица, таким же твердым и непроницаемым, как древесный ствол. Пино уже здесь. Он ловит взгляд Этторе и кивает в знак приветствия. Джузеппе Бьянко; Джузеппино; для краткости Пино. Этторе и Пино живут бок о бок с колыбели. Они ровесники, их окружают одни и те же вещи, у них общие надежды и горести, они получили одинаковое, обрывочное, до предела урезанное образование. Оба веселились в дни почитания святых, больше походившие на языческие, чем на христианские праздники, оба прошли войну. У Пино внешность античного героя – огромные добрые глаза, светло-карие, а не черные, как у всех здесь, рот красиво очерчен, верхняя губа чуть выступает над нижней, вьющиеся волосы и открытое выражение лица, такое неуместное здесь, на площади. И сердце у него такое же открытое, он слишком хорош для этой жизни. Только одним отличаются молодые люди, и это различие вбило между ними клин в нынешнем году: Пино женился на своей возлюбленной, а Этторе свою потерял. Девчонки вечно ссорились из-за Пино. Так и вились вокруг него и мечтали всю оставшуюся жизнь, просыпаясь, видеть рядом это лицо. Даже теперь, когда он женат, некоторые не оставляют надежд, но Пино хранит верность Луне, своей маленькой женушке с крепкими грудками и волосами, которые широким потоком спускаются к самым ягодицам. Пино единственный человек из всех знакомых Этторе, способный искренне улыбаться, стоя на площади в предрассветном сумраке.
Он улыбается и сейчас и по-приятельски хлопает Этторе по плечу.
– Что нового? – спрашивает он.
– Ничегошеньки, – отвечает Этторе, пожимая плечами.
– У Луны есть подарок для малыша. Для Якопо, – сообщает Пино с гордым видом. – Она ему кое-что сшила – рубашку. Она даже вышила на ней его инициалы.
Луна иногда подрабатывает у швеи и тщательно собирает все лоскутки и нитки, что плохо лежат. Их, конечно, не хватает на вещь для взрослого, но зато у Якопо теперь есть жилетка, шапочка и пара крохотных пинеток.
– Ей бы стоило откладывать такие вещи до той поры, пока у вас будет собственный малыш, – говорит Этторе, и Пино ухмыляется. Он мечтает о детях, о куче детей, о целом выводке. О том, сможет ли он их прокормить, Пино, кажется, вовсе не заботится. Вероятно, он думает, что дети существуют сами по себе, как домашние духи, блуждающие огоньки или путти.
– Якопо к тому времени уже вырастет из них. Уверен, что Паола отдаст нам их обратно.