Опущенная - стр. 12
Взгляд грустный, настроение вялое. Похоже, Сева чувствовал, что у Насти для него не очень радостная новость. Мама обо всем узнала, и она хочет познакомиться с ним. Вот и как ему это сказать? Может, он и не прочь жениться на ней, но вряд ли ему нравится, когда на него давят.
– Даже не знаю, как тебе сказать, – издалека сказала она.
Они сидели на лавочке в парковой зоне, за спиной на дороге шумели машины, перед глазами маячила старушка с булкой хлеба в руке. Она отламывала кусочки, бросала их на асфальт, голуби слетались со всех сторон. Возможно, Сева переживал, что какой-нибудь сизарь облегчится ему на голову. Хорошо, если причина его недовольства заключается только в этом.
– Не знаешь – не говори.
– Мы такие молодые, так хочется свободы, а они давят, давят…
– Кому хочется свободы? Тебе?
– Мне? – опешила Настя.
Сева должен был спросить, кто давит, и тогда бы она сказала про маму. Но его понесло не в ту сторону.
– Вообще-то я про тебя хотела сказать.
– А что со мной не так?
– Ну, ты же птица вольная…
– Хочешь отпустить меня на свободу?
– Да нет.
– А зачем тогда говоришь? – кисло усмехнулся он.
– Так давят на тебя.
– Кто?
– Мама хочет с тобой познакомиться.
– Она что, тоже хочет нас застукать?
– Где застукать? – не поняла Настя.
– Ну, на даче… Или где? – усмехнулся Сева.
– Не хочет мама нас застукать. Что ты такое говоришь?
– Могла бы просто сказать: «Хочу замуж». А ты отцу сказала, зачем?
– Сева, что с тобой? – Она смотрела на него в ожидании грома – среди темного неба.
Он уже успел сгустить тучи своим мрачным настроением, осталось только грянуть.
– Я вчера спал с Олесей, – невесело, но и без трагизма сказал он.
– Что?!
– Я изменил тебе.
– Но это неправильно!.. – ляпнула она.
И получила то, что заслужила.
– Конечно неправильно! – Сева глянула на нее как на дуру, которая должна была, но не могла устроить скандал в силу своей ограниченности.
– И как же нам теперь быть?
Настя продолжала тупить, но ничего не могла с собой поделать. Она должна была устроить скандал, послать Севу ко всем чертям, но если он уйдет, то уже никогда не вернется. А она не могла его потерять.
– Тебе решать, – пожал он плечами.
– Я могу тебя простить, – осторожно сказала она.
– Ну, было бы неплохо…
– А потом ты снова с ней переспишь, да? – со слезами на глазах спросила она.
– Олеся меня любит.
– И я тебя люблю!
– Так я ничего…
– Тебе надо выбрать: или с ней, или со мной…
– Я не знаю… Мне и с тобой хорошо, и ее жалко. – Сева посмотрел ей прямо в глаза.
Казалось, он и хотел надавить на нее, но не смог: не хватало совести вести себя нагло. Но и рыцарем он не казался.