Опрокинутый рейд - стр. 3
– Эка ты!
– Я бежать. Потом гляжу: кошелек-то старый, а денег в нем полтора рубля.
– Тогда на это погулять было можно.
– Еще бы…
Второй красноармеец, уже лет под сорок, с крупными чертами лица, босой, в рваном крестьянском кафтане, сказал:
– Обиделся, вишь, что перед иногородним растеряхой предстал.
– Да какая там ему была разница!
– Не говори. Я с малых лет по станицам. Батрачили. И батька, и сам я… У них, тебе скажу, если свадьба, то сперва у жениха да невесты по неделе гуртуются, потом по другим дворам идут. И вот послушай: чеп бьют. Кол такой. Кто его последним ударом в землю вколотит, тот и вино на гулянку в этот день всей компании ставит.
– Кто же его будет вколачивать? – изумленно и весело взглянул на напарника молодой красноармеец.
– Будет. И опосля до последнего гроша выложится. Честь! Дружков угостить, стариков, станичного атамана. У них свой – так свой. Зато ты вот, ну я приду, и что ему ни говори – не поверит. Для него коли не казак, так и не человек вовсе. Как отрезано.
– У-у, – глухо донеслось из темноты.
Молодой красноармеец вскочил на ноги:
– Голос чей-то?
– Сова, – не отрывая глаз от костра, ответил его напарник. – В поле роса, а пыль на дороге сухая, теплая. Мыши гулять выходят. Сова – тут как тут.
Молодой красноармеец свернул цигарку, раскурил ее от головешки.
– Пойду, – он кивнул в ту сторону, откуда донесся глухой звук. – Огонька отнесу ребятам.
– Дуй, – согласился напарник. – Еще помрут, не куривши…
Шаги парня затихли вдали.
Костер догорал. Темнота становилась гуще. Караульный, ссутулясь, вглядывался в язычки пламени, пробегавшие по раскаленным углям.
В той стороне, куда ушел красноармеец с цигаркой, послышались ругань, крики, затем приближающийся топот.
Подбежал один из тех бойцов, что находились в секрете.
– Где взводный? – спросил он.
– Спит, – ответил караульный.
– Где он? Который?
– Пусть спит. Просил, пока светать не начнет, не тревожить.
Один из лежавших возле костра зашевелился.
– Что там? – спросил он.
– Пластуна поймали, – ответил подбежавший красноармеец.
– Дезертир?
– Кто его знает.
Взводный поднялся, застегнул шинель, затянул ремень с кобурой, поправил на боку полевую сумку.
К костру уже подходили. Трое красноармейцев плотно обступали невысокого мужчину в галифе, в гимнастерке, в ботинках. Слипшийся от пота чуб косой прядью пересекал лоб.
Взводный сделал шаг навстречу:
– Этот?
– Он самый, – задыхающимся от радости голосом ответил молодой красноармеец. – Иду, а он притаился, рожу, чтобы не белела, к коленям прижал. Я сперва подумал: пень. Потом гляжу – пень-то мой побежал!.. А до секрета полсотни шагов. Я туда. Со всех сторон обложили. Он просит: «Не стреляйте. Свой!»