Опоздавшие - стр. 30

В первом письме домой об этом она, конечно, не напишет. Брайди наметила сесть за письмо в воскресенье. Монотонная работа за швейной машинкой позволяла хорошенько его обдумать.

Еще до отъезда Брайди представляла, как отпишет домой. Мечталось, что они с Томом зайдут в фотоателье и сделают свадебный снимок, который можно будет вложить в письмо. Мама обрадуется, увидев ее в красивом подвенечном платье, взятом напрокат, отец, само собой, взбеленится, потом крепко врежет в пивной и утихнет.

Но Том Флинн умер. А Брайди так далеко от родных, словно улетела на луну.

В письме она расскажет о своей работе и о хлебе, вкусном, как пирожное. В конверт вложит уныло-зеленый доллар, который родные обменяют на яркий фунт. Может, денежка немного приглушит их горечь от ее поступка. Брайди приободрилась, подумав, что мама сможет сшить сестрам новые платья к Рождеству.

– Восстань и воссияй! – Мэри Райан растолкала Брайди в половине шестого утра.

Угнетающая августовская жара, мешавшая спать, уже набирала силу. Миссис Бойл запрещала постоялицам ночевать на площадках пожарных лестниц, как делали соседи. Влажная простыня, которой занавешивали окно, к утру уже была сухой; выходя из спальни, Мэри ее сдернула, и комнату наполнил воздух, напоенный сладостью и звучным воркованием голубей.

– Сегодня Мариям не стоит бросаться словом «восстань», – пробурчала Брайди шепотом, чтобы не разбудить соседок.

Нынче был праздник Успения Пресвятой Богородицы – день, когда Дева Мария телом и душой вознеслась на небеса. В этом году праздник выпал на субботу, что было особенно удачно для девушек-католичек: они работали только полдня, а поскольку суббота и так была укороченным днем, половина смены отсчитывалась не от обычных девяти, но от семи часов. Говорят, епископ лично обратился к нью-йоркским предпринимателям, дабы рабочие-католики могли надлежаще отметить святой день.

Брайди и Мэри собирались на утреннюю службу в домовой церкви, чтоб потом быть свободными. Кроме Успения, сегодня еще был день рождения Мэри, которая намеревалась после работы его отпраздновать и на деньги, присланные дядей, угостить Брайди поездкой на трамвае в какое-то неведомое место в центре города.

Еще в постели Брайди, дожидаясь своей очереди в туалет, помолилась, чтоб сегодня пришли месячные. Хотелось сунуть руку под простыню и проверить, как там дела, но вдруг соседка Милли уже не спит и всё видит? Эта Милдред Кэллахан та еще штучка. Тотчас доложит миссис Бойл, которая вышвырнет Брайди на улицу, обвинив ее в безнравственности. Брайди дотерпела до уборной, где могла без соглядатаев исследовать свои панталоны. Их безупречная белизна выглядела укором. Уже в который раз Брайди посчитала на пальцах. Скоро четыре месяца, как последний раз потребовались тряпицы. Это было еще в Ирландии. Однако…