Оплот добродетели - стр. 26

– Д-добрый день, – сказала Лотта, надеясь, что ее смущение не слишком заметно.

– Говорить он не может. Но может моргать, – невозмутимо сообщил незнакомец. Он вывез кресло и кивнул Лотте. – Два раза – это «да», один – «нет».

Бедный.

Сердце Лотты болезненно сжалось, а в голове… вот что у нее за беспорядок в голове… но эта история определенно будет иметь успех. Он – известный ученый, пострадавший во время эксперимента… какого-нибудь там, главное, чтобы важного, спасающего все человечество. А она – скромная сиделка… может, даже мать-одиночка, тихая и заботливая.

И они никогда бы не встретились, если бы не несчастье.

Картины новой книги проносились в голове, а глаза Лотты наполнялись слезами эмоций, которые следовало запомнить и приберечь до момента, когда она сможет сесть и все записать.

Девица шмыгнула носом.

И Тойтек зарычал. Мысленно. Вот меньше всего ему хотелось, чтобы вид его вызывал у посторонних девиц острые приступы жалости.

Он привык к восхищению.

И поклонению.

А если уж слезы, то исключительно от восторга.

Она же, поднеся к носу ладошку, вздохнула и сказала:

– Это так… печально.

– Что именно? – соизволил уточнить сопровождающий.

– Все… простите, это я так, о своем, – она взмахнула рукой и улыбнулась так искренне, что тотчас захотелось улыбнуться в ответ. Правда, впечатление тут же испортилось, когда девица сказала: – Ему, наверное, плохо. Смотрите, как скривился.

Это не скривился. Это, может, гримаса счастья такая.

– Судорога, – ответил сопровождающий и наконец соизволил сдвинуть кресло. – А вы здесь как оказались?

– Билет купила, – мило ответила девица. И тотчас вспомнила, что в приличном обществе следует представляться. – Шарлотта. Можно просто Лотта. Я вообще редко путешествую… очень редко. Можно сказать, что очень и очень… в общем, в первый раз за всю жизнь вот сподобилась.

Она шла чуть в стороне, с искренним любопытством разглядывая и кресло, которое в очередной раз пришло в движение, и Тойтека, в нем размазанного, и сопровождающего.

– Кахрай, – сказал тот после недолгой паузы.

Надо будет запомнить все-таки.

– Ага… а вы раньше летали?

– Летал.

– На лайнерах?

– Бывало.

Содержательная беседа. И главное, чего она привязалась? Идет вся такая радостная, раздражающе довольная, просто-таки счастьем лучится. И бесит это, бесит несказанно… рыжие волосы того темного, насыщенного оттенка, которого не в каждом косметическом салоне добиться способны.

Кожа белая, гладкая.

И веснушки на ней выглядят причудливым узором.

А сама девица хороша. Нет, раньше Тойтек вряд ли задержал бы на ней взгляд. Он предпочитал женщин другого плана, стильных, сдержанных, аккуратных. А у этой волосы растрепались, на макушке и вовсе торчат рыжими пружинками. Туничка легкая съехала с плеча, это плечо выставив вместе со всеми веснушками.