Опергруппа в деревне - стр. 23
Как я уже упоминал, выделенный нам дом находился за околицей, то есть на отшибе, классическая моя хата с краю. Пока топали в деревню, девушка шумно обрисовывала мне обстановку.
Собственно, ничего такого уж выходящего за грани наш младший сотрудник себе не позволил (в городе он выкидывал штучки и похлеще!), а погорел на одной-единственной фразе: «А с чегой-то у вас, маманя, соль ядовитая?» Дальше объяснять надо? Хорошо, объясняю – далее всё шло по вполне предсказуемому сюжету мексиканских мелодрам…
Маманя – в обморок, пять соседок за столом (а Митя без публики не может) в крик, хоть святых выноси! Подоспели мужики, его стыдить начали, ну он им в лоб по всем правилам честного психоанализа на тему «тёмен разум деревенский, раз Монтеня не читал». Народ логично счёл фамилию знаменитого философа новым матерным словом и обиделся. А тут и Марфа Петровна очнулись, рукавчики засучили, слёзыньки вытерли, ну и… Рука у неё, известное дело, тяжёлая… Да ведь и помогали всем миром.
– Что, одним воспитательным подзатыльником не ограничились? Непременно линчевать надо было работника милиции?!
Мой возмущённый вопрос остался без ответа, ибо к этому моменту мы уже вырулили на место преступления (казни, экзекуции, мапет-шоу – нужное подчеркнуть). Итак, традиционнейшая деревенская изба, большая и кособокая, хлипкий плетень, крыша набекрень, счастливые собаки и толпа местных жителей, громко обсуждающая произошедшее. Причём почему-то сгрудившись в стороне, у старенького, почерневшего колодезного сруба…
– Да уж, сгубили парнишку во цвете лет! Во красе да молодости, во соку да свежести, на пике карьеры служебной, в родимом доме, в краю отчем! Не за дело грешное, не за слово бранное, не за вину тяжкую, а так… Хотя, по совести, давно б следовало!
– Ой, а меня сестрица за водой послали! А ведро два раза не долетат, потому как они там головой сидят… Но ить ежели всё ж там зачерпнуть, то щи, поди, куда как наваристей будут. Правда, дяденьки?
– Марфа-то отошла уже? Да не в мир иной, дуры, а сердцем родительским… Это ж надо было такую непроизносимую ласку в кулаке иметь! Митькин батька, помнится, и не пикнул, когда она его на сеновале завалила. Поп ещё опосля ругался, что, дескать, жених больно помятый и стонет так, словно сказать чего хочет… Вот и сынок пошёл по стопам отцовым, прими господь утопленника… Пузыри-то видны ещё?
– А у нас коза родила! Причём двойню, один рыженький с пятнышком, а другой чёрненький, и ножки у него ровно в чулочках белых. Хорошенькие-э, так бы и расцеловала обоих! Хотя при чём энто в данной ситуации?