Операция "Волчье сердце" - стр. 15
Об этом мне по большому секрету сообщила Диана, едва лишь окончательно пришла в себя после чудовищных страстей, случившихся в ее доме. И стало ясно, что это известие однозначно нельзя игнорировать. Мгновенно были созваны еще две подружки, и Николас мог сколько угодно ворчать о разорении семейного винного погреба, но у нас был повод — Шантей женился!
Две из четверых собравшихся в особняке Корвинов дам рыдали. Бес их подери, они действительно рыдали! Да, две из трех моих приятельниц — уже матери, включая одну из рыдавших. Третья Диана. Четвертая — я.
Не исключено, что Диана рыдала от нервного напряжения, но я-то знала наверняка, что она была влюблена в Макса на протяжении, как минимум, пары лет. Впрочем, кто в него не был влюблен?
Оставляя за собой след из предметов гардероба — от строгого пиджачка до шаловливых шелковых чулок — я на неверных ногах, оббив все тело о непривычные углы и стоящую не на своих местах мебель, доплелась до постели и рухнула в нее, не разбирая.
Не было ни пышного празднества, ни даже ходивших по городу слухов. Мои дорогие подружки предположили, что, видно, невеста до того страшна, что ее и людям-то предъявить грех.
Я хорошо помнила миниатюрную девицу, хозяйку маски кваккиутль, класса опасности А1, и мстительно поспешила их разочаровать. У девицы была богатейшая шевелюра, скромные, но весьма приятные округлости. Сокрушительно молоденькая и сокрушительно хорошенькая, о чем я и сообщила злорадно подруженькам.
Я хмыкнула и перевернулась на спину. Макс трясся над девицей, как припадочный. Вспомнить приятно.
Но как он мог жениться, а?
Вот ведь подлец. Он же всего на пару-тройку лет старше. И вот — женился! Теперь меня дома совсем съедят. Живьем.
В ближайшее время мне в родовом особняке семейства Алмия лучше не появляться. Там будет стоять вой и нудеж. «Даже Шантей женился, а ты-ы-ы!». И мои вялые огрызания на тему того, что жениться я не могу при всем желании, ни на кого не произведут ни малейшего впечатления…
На этой мысли я провалилась в глухой сон и спала беспробудно до самого трезвона будильника в семь часов утра.
Пробуждение вышло тяжелым. Кто говорит — пить надо меньше, тот однозначно прав. Я перевернулась на постели, разглядывая новый потолок. Нет, на самом деле потолок был старым, старинным даже, с красивой узорной лепниной и изящной люстрой с хрустальными подвесками. Потолок мне достался от прежнего владельца квартиры, а люстра была моя. Я отхватила ее за бесценок на блошином рынке и в глубине души даже подозревала, что она краденая, ибо где еще чумазый худосочный орчонок мог взять такую люстру — тот еще вопрос. Но я здраво рассудила, что, если не я, так кто-нибудь другой ее купит, так что уж лучше буду я!