Операция «Танк времени». Из компьютерной игры – на Великую Отечественную - стр. 19
Вот такая она, Ленка, борец за справедливость, вспыльчивая, страстная и одновременно ранимая. Кирилла она понимала, как никто другой. Но затем в его жизни появилась Игра, и количество недомолвок, а то и откровенных ссор между молодыми людьми, возросло, что называется, «в прогрессии»… Игру она не то что не любила, а терпеть не могла. Точнее сказать, ненавидела всей своей пылкой натурой. Сколько разговоров было на эту тему, даже слез – и это при том, что девушка по жизни плаксой вовсе не являлась. Свою позицию она объясняла тем, что Кирилл постепенно превращается в зомби, теряет связь с реальностью, меняет настоящую жизнь и настоящие чувства на электронную подделку, виртуальный суррогат – ну, и так далее, и тому подобное… Разок даже провела аналогию с резиновой женщиной из секс-шопа, чем премного удивила Кирилла. Ну, а главным, конечно, было следующее: он, Кирилл, куда больше любит свою дурацкую игру, нежели ее, Ленку.
Обычно достаточным оказывалось просто начать ее целовать, в перерывах между страстными объятиями шепотом рассказывая, сколько она для Кирилла значит, как ему с ней хорошо и как он благодарен судьбе за их встречу. Ему нравилось, как она все это выслушивала, каждый раз, словно впервые. Забавная все-таки девчонка. Правда, логика у нее не всегда понятная, но это, пожалуй, вовсе и не ее вина, а гендерная особенность, так сказать. Зато с ней и на самом деле легко и хорошо, да и в постели Лена отдавалась ему каждый раз, словно боясь не успеть, торопясь получить все – и все отдать в ответ… Без остатка, до самого донышка…
Встряхнув головой, Кирилл отогнал приятные воспоминания. Пошевелил ушибленным плечом, зачем-то потрогал губы. Плечо шевелилось, губы почти не болели, чего, разумеется, никак не могло быть, получи он на самом деле подобные травмы в реальности. Значит, все-таки он прав, и дело в самом эффекте полного погружения; конкретнее – в глубине слияния его разума и «разума» виртуального героя. Неприятно, конечно, но вроде бы не смертельно. В конце концов, если отбросить эмоции и рассудить трезво, он ведь в последнем бою и вовсе в танке сгорел. В реальности же отделавшись только лишь разбитыми губами да ушибом, «самоисцелившимися» за какие-то считаные минуты. Значит, можно продолжать воевать, хотя, честно говоря, как-то страшновато. Самую чуточку, капелюшечку всего, но страшновато. Еще и та Ленкина фраза, что однажды он не сможет вернуться, навсегда оставшись в виртуальной войне, занозой в памяти сидит. Казалось, выслушал тогда, посмеялся в душе, приласкал-успокоил маленькую паникершу – да и забыл благополучно, ан нет. Вспомнилась не к месту. Или, наоборот, как раз к месту, хрен разбери…