Операция «Сентябрь» - стр. 29
– Скажите, Нелли Рафаиловна, – Нестеров жёстким взглядом упёрся в глаза Штерн, – бандиты в гости не заглядывали?
Дама молчала, теребя в руках платочек. Нестеров смягчил тон:
– Поймите, нам крайне важно это знать. Если вы хотите, чтобы мы нашли убийц вашего брата, нам нужен максимум информации.
Штерн выпрямилась и тихо сказала:
– Заглядывали, пан капитан. Разные заглядывали. Весной, по-моему, в апреле, у лавки остановилась дорогая машина, марки не помню. В лавку зашли трое: двое здоровых молодых людей, под плащами которых скрывались немецкие автоматы, и высокий, стройный, хорошо одетый мужчина, представившийся майором Адамом Шперковичем.
Нестеров достал из полевой сумки конверт с фотографиями, вынул одну и передал Штерн.
– Это он?
Она долго всматривалась в фото холёного офицера в парадной форме с аксельбантом и наградами на груди.
– Да, это Адам Шперкович. Они удалились с братом в подсобное помещение, в кабинет брата, и долго разговаривали. Прощаясь, Шперкович крепко пожал руку Семёна Абрамовича и сказал: «Я надеюсь на вас, пан Штерн. Полагаю, вскоре я вернусь за ней». А месяц назад, в начале августа, в лавку нагрянул известный в Вильно Станислав Бруяцкий с подручными. Он истерично кричал, топал ногами, требуя от кузена, чтобы тот отдал то, что оставил ему на хранение Шперкович. Но Семён Абрамович всё отрицал. Бруяцкий посоветовал хорошенько подумать и, пригрозив пистолетом, обещал вскоре вернуться.
Нестеров переглянулся с Храмовым, достал из конверта фотографию Бруса, в миру Бруяцкого Станислава Брониславовича, показал её Штерн.
– Этот приходил?
– Да, этот.
Храмов положил перед Штерн чайную коробочку, извлёк из неё брошь и спросил:
– Эту вещь оставил на хранение Шперкович?
Штерн побледнела, её широко раскрытые глаза выражали удивление и ужас. Она прошептала одними губами:
– Да. Это фамильная брошь его покойной матери Ядвиги, до замужества Коморовской. Он уверял, что это всё, что осталось от приданого матери. Брошь из чистого золота высокой пробы, украшена бриллиантами, изумрудами, рубинами и сапфирами. Изготовлена голландскими мастерами в Амстердаме в середине восемнадцатого века.
– Вы знаете цену броши? – спросил Нестеров.
– Кузен её оценивал в двадцать – двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. Это сумасшедшие деньги, панове!
Храмов присвистнул и быстро убрал брошь в коробку.
– Вы полагаете, – продолжил Нестеров, – бандиты приходили за брошью?
– Уверена. Всё остальное, что они взяли, сущие пустяки.
– Вы знали, где была спрятана брошь?
Штерн вздрогнула.
– Нет, пан капитан, кузен мне ничего не говорил.