Операция «Престол» - стр. 46
Лампе взял чашку с кофе и, сделав глоток, поморщился.
Кофе остыл, а хуже остывшего кофе, как известно, может быть только холодная женщина.
– Более того, – поставил он на стол чашку, – я очень сомневаюсь в том, что русское население будет приветствовать немцев как освободителей. Вполне возможно, что отдельные лица и встретят их с хлебом и солью, а остальные?
– Все так, Алексей Александрович, – ответил Бискупский. – Но одно дело мечтать и совсем другое дело получить! В четырнадцатом они тоже много чего хотели, а закончили позорным Версальским миром! И я, как и вы, совсем не уверен в том, что русское население будет славить Гитлера, пришедшего освободить его от Сталина! Но что нам-то делать? Собрать пресс-конференцию и объявить о том, что Гитлер хочет сделать на самом деле? Вы прекрасно знаете, что в случае войны три четверти эмиграции выступит с патриотическими призывами. Но если мы скажем правду, мы оттолкнем от себя и оставшуюся четверть!
Лампе задумчиво покачал головой.
Все правильно!
Одно дело мечтать и совсем другое осуществить свои мечты.
Чингизхан, османские султаны, Карл XII, Наполеон, кайзер…
Все они мечтали покончить с Россией, но… где они?
А Россия стоит и, чего себя обманывать, будет стоять!
Конечно, в начале войны ей придется трудно, поскольку воевать с оставшейся без командиров армией сложно. Что и показала финская кампания, сыгравшая решающую роль в разработке плана «Барбаросса».
Но… это Россия, а не какая-то там Франция, которая без боя сдалась на милость победителя.
И ее, как известно, умом не понять…
Зато французов с их сорока тремя дивизиями против тридцати девяти немецких и практически неприступной линией Можино понять было куда как легко!
Лампе хорошо помнил тот день, когда французские войска покидали Париж и многие парижане плакали.
Но ему не было их жалко.
Более того, ему, боевому генералу, было стыдно за всех этих людей, которые выбрали позор и предательство собственной страны.
Генерал не был философом, но он прекрасно понимал, что подобные хитрости могут помочь на определенном этапе, но страна, население которой не готово сражаться за нее, по большому счету обречена.
Ибо сильные всегда будут вытирать об нее ноги.
Все правильно, и, перефразируя библейское выражение, предавший раз, предаст еще…
А Наполеон?
Вся Европа приветствовала завоевание и унижение собственных стран, и только Россия могучим монолитом выступила против завеователей.
И никакое крепостное право не помогло Бонапарту, едва унесшему ноги в свой любимый Париж!
В глубине души Лампе даже не сомневался в том, что то же самое будет и сейчас.