Операция «Лохмы» и другие неправдивые истории - стр. 7

Он с грохотом захлопнул дверцу шкафа и направился в комнату.

Открывшаяся картина повергала в ужас. Хотя, казалось бы, все обычно, все нормально: стенка, журнальный столик в виде бочки, два кресла, телевизор. Неприбранная постель тоже не могла быть причиной появления мертвенной бледности на лице Валентина Николаевича: особой аккуратностью он не отличался, частенько оставляя неубранными смятые простыни, скомканным одеяло. Однако взгляд Кизякова был прикован именно к тахте, долгие годы служившей ему ложем. Точнее, к подушке, которая была дисгармонично черного цвета.

Вообще-то наволочка была белой, ну, может быть, чуть пожелтевшей от бесконечных стирок. Но теперь ее подлинный цвет был неразличим под слоем волос, еще вечером украшавших голову Кизякова, а теперь устилавших подушку.

Лысый! Как бильярдный шар! За одну ночь!

С трудом переставляя свинцом налившиеся ноги, Валентин Николаевич подошел к тахте. Наверное, надо сходить за совком, за ведром. Он вздрогнул: в мусор? На глаза навернулись слезы, и, подняв лицо к требующему ремонта, в желтых разводах протечек потолку, он возопил:

– За что?!

В этой маленькой комнате эхо никогда не водилось – разгуляться негде, но Кизякову почудилось, что вопль его, многократно отразившись от стен, вернулся к источнику звука. «За что? За что?» – настойчиво интересовался кто-то невидимый и зловредный, явно получавший удовольствие от допроса и не ждавший ответа, который напрашивался: «За все хорошее».

До глубины души уязвленный несовершенством мира сего, в котором не было, нет и теперь совершенно ясно, что никогда не будет справедливости, не говоря уж о милосердии, Валентин Николаевич вытер набежавшую скупую слезу. За ней другую.

Как ни странно – хотя, не исключено, так и должно было случиться, – слезы принесли успокоение. Защитная реакция. Нервный сброс. Организм, травмированная психика защитила себя.

Кизяков вернулся в коридор, вытряхнул ушанку из пакета. Нахлобучил на голову. Посмотрелся в зеркало. В майке, трусах и треухе – б-р-р! Но лучше так, чем лицезреть свой молочно-белый череп.

В освободившийся пакет он сложил волосы, стараясь не пропустить ни единой прядки. Он исследовал швы, складки, приподнял матрас, дабы убедиться, что ни одна частичка его не самой густой, с намечающейся плешью, но оттого не менее дорогой шевелюры не осталась незамеченной.

Уверившись, что собрано все до волоска, Валентин Николаевич убрал пакет на антресоли, сел и задумался: так, хорошо, пусть и ничего хорошего, и что теперь? На ум приходили всякие несуразности, к примеру, намазать голову клеем и соорудить какую-никакую прическу из имевшегося в пакете богатства. Бред! Или взять носовой платок, завязать уголки в узелки… Он представил себя в таком головном уборе и его чуть не стошнило. Убожество! Дедуля с шести соток. А тут город… Пусть не велик Кремнегорск, но это по сравнению с Москвой или Питером невелик, а с какой-нибудь деревней рядом поставишь – махина. Цивилизация!