Операция «Лохмы» и другие неправдивые истории - стр. 18
– Простите, не могли бы вы объяснить… – начал он, но тут женщину окликнули, и она ввернулась в самую гущу наэлектризованной толпы.
Предстояло разбираться самому. Женщинам было не до него: они выясняли, кто за кем стоял и какой список считать действительным – утренний или составленный полчаса назад.
– Отмечаться надо было! – гаркнула бабища гренадерского роста, когда худенькая, интеллигентного вида поборница «утреннего» списка попыталась объяснить, что ей надо было отвести детей в школу. – Мне твои проблемы до фени!
Кизяков пробился к двери, с которой хлопьями слезала краска. Вывеска сбоку гласила: «Постижерная мастерская». И ниже маленькими буквами: «Парики и шиньоны».
Его схватили за руку, и вооруженная чернильным карандашом дама требовательно спросила:
– Ну что, будем записываться?
Валентин Николаевич успокаивающе улыбнулся:
– Какой я вам конкурент? Коли надумаю, так по-простому, в магазин.
– Ха! – презрительно бросила женщина с карандашом. – Там сразу после открытия все подчистили. Стали бы мы тут хороводиться, если бы хоть где-то что-то осталось.
Зазвенело разбитое стекло. Из зарешеченного окна рядом с заветной дверью некто невидимый прокричал:
– Гражданки! Прекратите безобразничать. Волосы кончились. Заказы не принимаем.
– Ах, ты дрянь! – заорала баба–гренадер.
– Ах, ты гадина! – вторила ей интеллигентка, из-за детей упустившая свою очередь.
Гвалт, шум. Несчастные женщины на глазах теряли над собой контроль. Штурм казался неизбежным. И тут, разбрызгивая грязь и вскидываясь на колдобинах, к толпе подлетел побитый ржавчиной «уазик», из которого появились пять омоновцев с автоматами.
– Охолонь, бабоньки! – рыкнул здоровенный детина в комбинезоне, бывший, видимо, за главного. – Р-разойдись!
– Я сейчас разойдусь! – выступила навстречу Гренадерша. – Уж я тебя охолону!
Бог весть, чем бы закончился поединок явно равных по силе противников, но вдруг все перекрыло истошное:
– Петя!
Девушка в шляпке «пирожком» кинулась к омоновцу. Упала ему на грудь.
– Что ты, Варюша? – растерялся детина. – Ты зачем тут?
– Любить-то будешь? – глотая слоги и слезы, спросила девушка. – Я же теперь… – Она стащила «пирожок».
В наступившей тишине было слышно, как где-то кто-то монотонно лупит железом по железу. На комбинате, наверное. Что-то ломают. Или воруют.
– Эт-то что? – заикаясь, проговорил омоновец.
– Ты ж на дежурстве. Не знал ничего. Утром…
И последовала сбивчивая – с пятого на десятое – история, как две капли похожая на ту, которой, поинтересуйся кто, мог бы поделиться Кизяков. Под конец несчастная поведала о «подметенных» магазинах и гнусном самоуправстве хозяйки постижерной мастерской, наверняка придерживающей готовые парики и заказы на оные для своих знакомых.