Опер по прозвищу Старик (сборник) - стр. 91
За время отсутствия Сергея Ася Петровна вжилась в амплуа больной женщины. В немалой степени этому способствовало ее знакомство с Музой Аполлоновной – дородной рыхлой матроной, наряды и убранство квартиры которой были не менее претенциозны, чем ее имя и отчество.
Муза Аполлоновна болела всю жизнь, что позволяло ей целыми днями лежать на кровати, капризничать, ничего не делать по дому и пользоваться услугами домработниц, которые менялись одна за другой, ибо выдержать бесконечные придирки хозяйки нормальная женщина не могла.
Болезнь Музы Аполлоновны была таинственной: диагностированию и лечению не поддавалась, во многом это объяснялось тем, что врачей больная не жаловала, считая их неучами, неспособными разобраться в столь сложной и тонкой организации, как ее девяностокилограммовый организм. Лечила она себя сама: прописывала редкие заграничные лекарства, на добывание которых мобилизовывалось все ее окружение, в первую очередь мужья, – несмотря на болезнь, Муза Аполлоновна пережила троих.
Мужья располагали обширными возможностями – все они были руководящими торговыми работниками, злые языки утверждали, что Муза переходит по наследству вместе с должностью, сама она считала себя очень красивой – и когда-то это соответствовало действительности, умной – в этом тоже имелась доля истины, а самое главное – знающей скрытые потайные ходы-выходы, хитрые пружинки, нужные ниточки, без которых в торговом мире существовать ох как непросто – и здесь она была права на все сто процентов, именно это и делало ее идеальной женой руководящего торгового работника. Так вот, возможности мужей позволяли достать в конце концов недоступный простому смертному заморский препарат, Муза Аполлоновна оживала, хвастала яркой упаковкой, а когда радость от приобретения проходила, оказывалось, что есть еще более эффективное и менее доступное лекарство, на добывание которого следует бросить все силы.
Красивые упаковки накапливались в ящике секретера, их содержимое старело и по мере истечения срока годности тихо выбрасывалось, а по неведомым каналам из самых дальних уголков мира поступали к Музе Аполлоновне новые дефицитнейшие ампулы, порошки, таблетки, драже, которые тоже не могли поднять ее на ноги.
Правда, деверь Музы Аполлоновны по второму мужу, человек от медицины далекий, по-житейски мудрый, в задушевной беседе с братом за бутылкой двадцатилетнего коньяка, взялся вылечить больную в двадцать четыре часа без всяких импортных, приобретаемых за валюту лекарств, а с помощью простой бамбуковой палки, которая раньше служила для выколачивания ковров, а теперь без дела валялась в прихожей.