Опер по прозвищу Старик (сборник) - стр. 43
– Заезжай во двор, – сказал Крылов и первым выпрыгнул у высокой двери среднего подъезда.
– Как пойдем? – Гусар расстегнул пиджак и лапнул себя под мышкой. Он знал Медузу только по картотеке, а тот выглядел на фотографии действительно грозно.
– Постой под окном для страховки, а мы зайдем, – понизив голос, сказал Крылов.
Рейд начался.
Глава шестая
Расследование
Поквартирный обход домов ничего не дал. Практически все хозяева утверждали, что в интересующее нас время находились дома и занимались сугубо мирными делами: чаепитие, телевизор, лото и т. д. и т. п. Возможно, кто-то и лгал, но реальных оснований предполагать это не имелось.
Одна квартира вызвала подозрения: хозяин уезжал в командировку, а ключ одолжил приятелю. Но дальнейшая проверка показала – то, чем он в ней занимался, могло заинтересовать только его собственную жену да еще полицию нравов, если бы таковая у нас имелась.
Я занялся подругами потерпевшей, ее мать назвала трех, и я побеседовал с каждой.
Марта Еремина – крашеная блондинка, старающаяся, и небезуспешно, быть красивой, элегантной. Если бы не едва заметная фривольность манер, пробивающаяся время от времени сквозь броню внешнего лоска, она бы производила совсем неплохое впечатление.
Шура Яковлева – эта выглядела не так эффектно: погрузнела, потеряла фигуру, морщины – рано, не следит за собой, одета попроще, да и держится менее уверенно, но кажется искренней, хотя кто знает…
Вера Угольникова – откровенно вульгарная, манерная, но с претензией, хотя косноязычность и ограниченный словарный запас не позволяли сохранять на ее счет каких-либо иллюзий. Во время беседы меня отвлекало одно обстоятельство – деталь, легко объяснимая, если бы передо мной сидел мужчина, да еще из нашего постоянного контингента, но совершенно не вписывающаяся в конкретную ситуацию и оттого раздражающая, как всякая неуверенность в правильности собственных ощущений. Показывая, где подписать протокол, я перегнулся через стол и убедился, что не ошибся: от Угольниковой чуть заметно пахло спиртным.
Свидетельницы не прояснили дела Нежинской, скорее добавили вопрос: что связывает столь разных людей с потерпевшей?
Еремина и Угольникова разведены, Яковлева не была замужем… Единственный общий признак? Нет, вот еще. Все трое практически ничего не рассказали о Нежинской: с мужем разошлась, растит сына, работает – вот и все, что знают лучшие подруги, точнее, вот и все, что они рассказывают. А знают, конечно же, гораздо больше. Такое характерно для людей, связанных круговой порукой: чрезмерная откровенность любого из них неизбежно обернется против него самого. «Омерта – закон молчания». Почему в памяти вдруг всплыло название давней книжки? Подсознательные процессы ассоциативной связи соединили невероятную гипотезу Зайцева с позицией свидетельниц и выдали конечный результат? Что ж, еще пару раз схватить воздух вместо доказательств – цепочка неудач следствия достигнет достаточной длины для того, чтобы принимать всерьез любую версию!