Опасный босс моей подруги - стр. 47
- Очень ценная информация, - смеётся Платон. - То есть, сначала у тебя были отношения с парнем с маленьким членом, а потом - редкая мастурбация. Так?
- Ничего не редкая...
Вот дура...
- То есть, всё-таки голод даёт о себе знать, да? - смеётся Платон.
- Ппц, ты наглый...
- Ну, какой есть. А что тебя возбуждает?
Молча пью вино.
- Сердишься, да?
- Да, - нехотя отвечаю я.
- А почему?
- Потому что тебе со мной только о сексе хочется говорить.
- Сейчас - да. А что в этом плохого? Я действительно нахожу тебя очень соблазнительной. И в таких разговорах есть особая прелесть. Просто ты стесняешься. А вообще - они очень возбуждают.
- Меня не возбуждают, - бурчу я.
- Думаешь?
- Уверена.
- А я думаю, что ты ошибаешься. Хочешь эксперимент?
- Какой ещё эксперимент? - настораживаюсь я.
Платон немного склоняет голову набок. Глаза смеются.
- Что, стало интересно? - насмешливо спрашивает он.
- А тебе бы не стало? - парирую я.
Он подаётся вперёд и берёт меня за руки. Замираю. Смотрит в глаза. Чувствую себя странно, будто в предвкушении чего-то очень приятного. И это волнует. И завораживает как-то... Ппц, это вино на меня так действует или он?
- Давай так, - произносит он таким голосом, что у меня мурашки выступают на коже, и это смущает, потому что, наверное, заметно. - Ты попробуешь быть со мной максимально откровенной. Насколько это возможно. И пусть тебе при этом будет комфортно.
Внимательно смотрит на меня. Опять этот взгляд...
- Хорошо, - тихо говорю я. - Я попробую...
Он одобрительно кивает.
- Ты сейчас только в трусиках, чулках и платье, - говорит он. - Повтори мне это.
- Зачем? - осторожно спрашиваю я.
- Ощути, что это так, и повтори мне это. Просто повтори.
Сглатываю. Чуть облизываю губы. Почему он так волнующе действует на меня?
- Я... - снова облизываю губы.
- Смелее, - тихо подбадривает он.
У него такие губы шикарные.... Какие-то невероятно красивые... Блин, я веду себя легкомысленно... Я ведь его почти не знаю...
- Я... сейчас... только в трусиках... - между ног разливается приятное тепло, - чулках... - мурашки, блин... - и платье...
- И больше на тебе ничего нет.
- Да.
- Повтори.
- И больше... - сглатываю, - на мне ничего нет.
- Хорошо, - говорит он, и будто в знак одобрения чуть поглаживает пальцами мои.
А у меня от этих прикосновений соски напрягаются. Какой ужас... это же видно, наверное... И руки убрать боюсь... Мало ли, что он подумает... Что я там из себя недотрогу корчу или что цену себе набиваю... Блин...
- Теперь представь, - свои низким, бархатным голосом проникновенно произносит Платон, - что ты сняла это платье. Медленно танцуя под эту музыку, которая сейчас тут играет, сняла его передо мной.