Опасные земли - стр. 20
Арбалетчики, вовсю скакавшие в шеренгу по два, не заметили старика, переходившего дорогу. Конь ударил того плечом, старик растянулся в пыли, а его длинная клюка, напротив, вылетев из рук, достигла лошадиного носа. Нос слегка пострадал, мерин взвился, арбалетчик рухнул под дружественные копыта, слегка его потоптавшие.
Словом, мелкое дорожное приключение.
Когда Филипп добрался до места, старик сидел у обочины, тряся сединами, арбалетчик ругал белый свет последними словами, силясь потереть ушибленный бок сквозь бригандину, а его товарищи занимались отловом мерина, зачуявшего волю.
Де Лален, как подобает доброму христианскому рыцарю, решил проявить милость к падшим.
– Эй, эй! Папаша! Ты целый? – учтиво поинтересовался он у старика, покинув седло. – Да не мямли! Толком говори!
Рядом уже стоял друг Жерар, а позади возвышалась пыльная фигура де Ламье.
– Дай ему воды, может, очухается.
– У меня только вино. Эй, парни, есть у кого фляга с водой?
– Воды ему! – вскричал пострадавший арбалетчик. – Хрен ему, а не воды, черту старому! Во!
Под носом у старика образовался бугровый кулак.
– Куда лезешь, слеподыр!? Вот сейчас бы затоптали!
– Лучше бы затоптали, – мрачно пожелал жандарм с капитанским шарфом на саладе, подъехавший в суматохе. – Столько времени на всякого пейзана…
– Да будет вам! – Филипп устыдился такой черствости. – Человек все-таки. На вот, выпей.
И протянул флягу.
– Да что вы, добрые господа! – кряхтел старик. – Я ж как бы и не то что бы это… брел вот, не заметил, а тут вы, уж простите…
Вина, однако, причастился от души.
– Жив, скотина, – сказал жандарм.
Арбалетчик сплюнул и пошел забирать изловленного мерина, Жерар нагнулся за клюкой, а Филипп вдруг услышал совершенно отчетливые слова, так не похожие на недавнее бормотание, – чистый, уверенный голос:
– Не езди никуда, малец. Пропадешь.
– Не понял? – Филипп и в самом деле не понял.
– Нечего понимать. Не надо никуда ездить, малец. Скажись больным, упади с коня, вот как этот вот, вывихни плечо и домой, к папочке Оту – здесь рядом, – сказал старик, возвращая флягу.
Де Лален, мягко говоря, опешил. Все прочие звуки, кроме стариковского голоса, отдалились и проникали в уши, как сквозь вату, – это от удивления, не иначе.
– Ты чего несешь?! Какой я тебе малец!
– Не перебивай! – отрезал крестьянин. – Вот сейчас навоюешься, если уж так неймется, – и домой. Не надо потом никуда ездить. Пропадешь.
– Ну вот я тебе сейчас… – Филипп собрался было разозлиться и тут обратил внимание на вторую странность этого дня.
Солдаты вокруг суетились, занимая места в строю, любезный приятель Жерар протянул клюку и отошел, будто бы все в полном порядке, – никто не обращал никакого внимания на хамские речи крестьянина.