Опасные маршруты - стр. 42

Боль была ужасной. Рука горела огнем, и каждый нерв скручивался в узел от нестерпимой муки. Левой рукой лесник попытался ослабить давление, но пружина была так хорошо спрятана, что он не смог обнаружить секрет. Он тряс ловушку, дергал, но каждое движение вызывало лишь новую агонию в его заточенной руке. Тогда, оставив попытки раскрыть капкан, лесник попытался нашарить нож, чтобы перепилить проволоку или вырвать петлю из ствола. Новая волна ужаса затопила его разум. Сторож Кэдмуира обнаружил, что нож остался в другой куртке. Утром он слишком беспечно отнесся к сборам в дорогу и не проверил карманы…

С тяжелым вздохом лесник закрыл глаза. Возможно, на некоторое время он лишился рассудка – при сильных страданиях мозг редко бывает ясным. Усилием воли он заставил себя успокоиться и обдумать положение.

Итак, он застрял в капкане, до ближайшего жилья примерно две мили, но даже если бы до него было всего два ярда, их все равно не пройти. Домашние не начнут искать его до позднего вечера, а в Мэнор-Уотер никто не ждет его прихода. Если кричать – громко кричать, – возможно, в ущелье кто-нибудь и услышит. Но шансов мало, а голос пропадет довольно быстро.

Еще раз предпринял он отчаянную попытку вырваться, но безуспешно. Лесник откинулся на жесткое ложе из вереска, закусывая губы, чтобы хоть немного отвлечься от боли в зажатой руке. Он был сильным человеком, широкоплечим и жилистым. Более слабый давно бы грохнулся в обморок, но лесник оставался в болезненном сознании.

Сколько еще терпеть это тяжкое бремя? Браконьер, который поставил ловушку, обязательно придет, чтобы проверить добычу, но случится ли это сегодня? Или, может быть, завтра? Лесник представил своих друзей, которые охотятся в южных лесах или пастухов, гоняющих стада по склонам Мэнор-Уотер. Возможно, кто-то из них случайно забредет в эти края и найдет его, полумертвого. Или еще хуже – мертвого.

Он впал в панику. Голова закружилась, в глазах потемнела, а дрожь сотрясала все тело. Возможно, это наказание за грехи. Лесник смутно чувствовал, что сотворил в жизни немало зла. Порой он напивался до бесчувствия, а иной раз поминал имя Господа всуе. Но разве не все так поступают? Лесник пытался прочесть молитву. Вспомнить бы хоть одну… В прошлое воскресенье в церкви он пел вместе со всеми, но сейчас в голове звучал лишь припев застольной песни, которую часто орут хором в пиблском трактире:

Он страстно повторял эти строки, как молитву о спасении своей души. Паника улеглась, и вскоре ей на смену пришла дикая ярость. Лесник ругался последними словами, он выкрикивал ужасные проклятья и угрозы. Если бы в эту минуту появился браконьер, который устроил эту ловушку, сторож Кэдмуира задушил бы его одной левой. Нет, это было бы слишком милосердно. Он увел бы его в самое уединенное место, в густой ельник, где даже днем не светит солнце, и загнал руку негодяя в капкан. Пусть подыхает от боли и голода, и никто не облегчит его страданий. Разве что дикие звери растерзают пленника стальной ловушки. Со злорадным хохотом, лесник снова попытался вырвать ладонь из крепкой хватки стальных зубьев. С каждым рывком он кричал от нестерпимой боли, но силы покидали его и голос звучал все глуше. Наконец, в полном изнеможении он лег и впал в забытье, и над зелеными холмами снова воцарилась тишина.