Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Kuhn Т. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago: University of Chicago Press, 1971. С. 118-119.

Guardian. 2004. November 11. G2 section, Р. 2-4.

Davis М. Planet of Slums. London: Verso, 2006.

A Dream Deferred: New Studies in Russian and Soviet Labour History / eds. Filtzer D., Goldman W. Z., Kessler G., Pirani S. Bern: Peter Lang, 2008.

Belikov P. F. The Fight Against Intestinal Infections. American Review of Soviet Medicine. Vol. 4. No. 3. 1947. February. Р. 240-241.

Ibid. Р. 241-242.

Жданова Л. Г. Эпидемиология дизентерии, обусловленной загрязнением питьевой воды из технического водопровода // Вопросы эпидемиологии, профилактики и клиники кишечных инфекций / под ред. В. А. Крестовниковой М., 1954. С. 31.

Szreter S., Mooney G. Urbanization, Mortality, and the Standard of Living Debate: New Estimates of the Expectation of Life at Birth in Nineteenth-Century British Cities. Economic History Review. New series.Vol. 51. No. 1. 1998. February. Tables 5, 6. В течение всего этого периода показатели продолжительности жизни в крупных промышленных городах сильно отставали от средних показателей по всей Англии и Уэльсу, хотя после 1870 года разница уменьшилась. Для сравнения: продолжительность жизни в Англии и Уэльсе оставалась на неизменном уровне приблизительно 41 год в период с 1810-х до конца 1860-х годов, а потом неуклонно увеличивалась до 46 лет к концу XIX века. Это означает, что в 1830-х годах ожидаемая продолжительность жизни при рождении в крупных городах была на целых 12 лет ниже среднего национального показателя.

Huck P. Infant Mortality and Living Standards of English Workers During the Industrial Revolution // Journal of Economic History. 1995. Vol. 55. No. 3. September. P. 546-547; Szreter S., Mooney G. Urbanization, Mortality, and the Standard of Living Debate. Р. 108-110.

Подробнее см.: Szreter S. Economic Growth, Disruption, Deprivation, Disease, and Death: On the Importance of the Politics of Public Health for Development // Population and Development Review. Vol. 23. No. 4. 1997. December. Р. 693-728.

Более детально я рассматриваю реакцию государства на неурожай в вводной части главы 4.

Zaleski E. Stalinist Planning for Economic Growth, 1933-1953. London: Macmillan, 1980. Р. 688-696.

Filtzer D. The Standard of Living of Soviet Industrial Workers in the Immediate Postwar Period, 1945-1948. Europe – Asia Studies. Vol. 51. No. 6. 1999. Р. 1015-1016.

Этот вопрос будет детально рассмотрен в главе 4.

Таким образом, в 1947 году в Иванове и Куйбышеве произошел резкий скачок детской смертности по большей части из-за того, что там не было молока; см. главу 5, с. 350-354.

Troesken W. Water, Race, and Disease. Cambridge, MA: MIT Press, 2004. Р. 5960, 63. Я привожу более полное обсуждение опыта Британии и Западной Европы в главах 1 и 2.

Гипотеза о микробной природе инфекционных заболеваний существовала еще в древности, и именно всеобщее признание теории заражения позволило средневековым врачам в Европе и на Ближнем Востоке выступать в поддержку карантина как способа борьбы с чумой. Сама теория стала доказуема только с развитием микробиологии. И даже при всем этом только в 1870-х годах Роберт Кох смог научно подтвердить верность теории. И даже тогда потребовалось еще время для того, чтобы работа Коха получила всеобщее признание. В Европе в середине XIX века господствующей теорией являлось то, что заболевания распространяются не посредством заражения, а при помощи «миазмов» или зараженного воздуха. И именно это заблуждение по счастливой случайности привело к тому, что большинство реформаторов санитарной сферы в XIX веке выступали за улучшение городской санитарии, развитие канализации и обеспечение чистой водой.

Evans R. J. Death in Hamburg: Society and Politics in the Cholera Years. London: Penguin, 2005.Р. 118-119 [со ссылкой на: Lindley W.] Oeffentliche Wasch- un Bade-Hauser. Hamburg, 1851. P. 16-17.]

Evans R. J. Death in Hamburg. Р. 178.

Shapiro A.-L. Housing the Poor of Paris, 1850-1902. Madison: University of Wisconsin Press, 1985. Р. XIV. Позднее она отмечает: «Обозреватели буржуазного общества определяли городской синдром: темные, влажные, обшарпанные жилища вынуждали рабочего идти в кабаки; семейная жизнь рушилась; жена становилась проституткой, дети уходили жить на улицу; город порождал поколение бродяг – изгоев, которые жили вне социальных норм, чьи жилища становились местами распространения инфекций и призывов к мятежам» (Ibid. Р. 15). Но не только страх революции мотивировал французских реформаторов санитарной системы. Они были в равной степени обеспокоены тем, что урбанизация породила население, которое находилось в таком плохом физическом состоянии, что в армия невозможно было набрать достаточное количество солдат, которые могли бы защищать отечество (Ibid. Р. XIV). И Франция была не одинока в своей проблеме. Во время Бурской войны Британской армии пришлось отказать 38 % волонтеров из-за их различных физических недостатков. Когда Британия ввела систему призыва на военную служу к концу Первой мировой войны, армия отказала более 40 % потенциальных призывников, поскольку они физически не подходили для службы, см.: Burnett J. Plenty and Want: A Social History of Food in England from 1815 to the Present Day. 3^>rd ed. London: Routledge, 1989. Р. 243, 254.

Vsgel J. Urban Mortality Change in England and Germany, 1870-1913. Liverpool: Liverpool University Press, 1998. Р. 159-164; Wohl A. S. Endangered Lives: Public Health in Victorian Britain. London: J. M. Dent & Sons, 1983. Р. 237.

Подробнее см. о Ростове-на-Дону: Jones J. W. Everyday Life and the “Reconstruction” of Soviet Russia During and After the Great Patriotic War, 1943-1948. Bloomington, IN: Slavica, 2008; о Севастополе: Qualls K. D. From Ruins to Reconstruction: Urban Identity in Soviet Sevastopol After World War II. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2009; о Киеве: Blackwell M. J. Regime City of the First Category: The Experience of the Return of Soviet Power to Kyiv, Ukraine, 1943-1946: Ph. D. Dissertation. Indiana: Indiana University, 2005. В каждой из работ показано, что помимо восстановления существенных материальных повреждений в этих городах режиму Сталина также приходилось восстанавливать местную политическую элиту, то есть заниматься процессом, который невозможен без конфликтов и противоречий.

С 1951 года подробные местные отчеты перешли под ответственность санитарно-эпидемических станций, после того как эти станции стали организационно не зависимы от ГСИ. За некоторыми исключениями, областные отчеты ГСИ тогда содержали информацию в основном только о внутренних организационных моментах.

Многие документы Министерства здравоохранения СССР все еще являются секретными, особенно те, которые содержат информацию о периоде после 1950 года. Архивы Министерства здравоохранения РСФСР были по большей части деклассифи-цированы. Я думаю, что Кристофер Бертон был первым западным ученым, который в таком объеме изучил документы РСФСР, и я глубоко признателен ему за то, что он указал мне на них.

ГА РФ. Ф. A-482. Оп. 47. Д. 157. Л. 111-128; цит. по: Л. 114.

Там же. Ф. 9226. Оп. 1. Д. 897, третья непронумерованная страница в начале тома. Материал содержит данные первого Пленума санитарно-эпидемиологического совета Молотовской области от 2 сентября 1948 года. На заседании присутствовал 161 эксперт по вопросам общественного здравоохранения, 90 из них были либо санитарными инспекторами, либо санитарными врачами, которых нанимали непосредственно промышленные предприятия, в отчете содержались данные о возрасте и профессиональном опыте 144 человек, 42 % из них работали менее трех лет.

Помимо моей книги см.: Soviet Workers and Late Stalinism. Cambridge: Cambridge University Press, 2002 [на рус. яз.: Фильцер Д. Советские рабочие и поздний сталинизм. М.: РОССПЭН, 2011], сопроводительным томом к которой является настоящее издание, можно посмотреть работы Елены Зубковой, которые перечислены в библиографии; а также: Зима В. Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. М.: Институт российской истории РАН, 1996; Late Stalinist Russia: Society Between Reconstruction and Reinvention / ed. J. FYrst. London: Routledge, 2006; Juliane FYrst, Stalin’s Last Generation: Youth, State and Komsomol 1945-1953: Ph. D. Dissertation. University of London, 2003; Qualls К. From Ruins to Reconstruction; Jones J. W. Everyday Life and the “Reconstruction”; Blackwell M. J. Regime City of the First Category.

Речь профессора Мазель на Съезде областных и городских санитарных врачей, эпидемиологов и бактериологов, который проходил в Горьком 5-7 октября 1946 года. Материалы конференции см.: ГА РФ. Ф. A-482. Оп. 47. Д. 4914; здесь приводится цитата: Л. 217-219.

Программа Развития Организации Объединенных Наций. Доклад о развитии человеческого потенциала. 2006 год. Beyond Scarcity: Power, Poverty and the Global Water Crisis (New York: Palgrave Macmillan, 2006), p. v. «Доступ к воде – базовая человеческая потребность и фундаментальное человеческое право. Тем не менее в нашем все более процветающем мире более 1 млрд человек лишены права на чистую воду, а 2,6 млрд человек не имеют доступа к надлежащим средствам санитарии. Эти ошеломляющие данные свидетельствуют только об одном аспекте проблемы. Ежегодно около 1,8 млн детей умирают от диареи и других заболеваний, возникающих в результате использования небезопасной воды и из-за антисанитарных условий. В начале XXI века неочищенная вода является вторым по мировым масштабам убийцей детей. Каждый день миллионы женщин и молодых девушек набирают воду для своих семей – это ритуал, который усиливает гендерное неравенство с точки зрения работы и образования. Тем временем слабое здоровье, связанное с дефицитом воды и плохими санитарными условиями, подрывает производительность и экономический рост и укрепляет колоссальное неравенство, которое характерно для нынешнего характера глобализации и удерживает в нищете уязвимые домашние хозяйства».

Wohl A. S. Endangered Lives. Р. 87, 93.

Ibid. Р. 90 (цитата из санитарного отчета от 8 января 1876 года).

Ibid. Р. 90.

Ibid. Р. 98.

Цит. по: Thompson B. Infant Mortality in Nineteenth-Century Bradford // Urban Disease and Mortality / eds. R. Woods, J. Woodward. London: Batsford Academic and Educational, 1984. P. 141.

Shapiro A.-L. Housing the Poor of Paris. Р. 72. Шапиро – американский ученый. [В американском английском и британском английском первый этаж обозначается как first floor и ground floor соответственно. – Примеч. пер.].

И даже здесь следует быть аккуратным. Во время эвакуации в начале Второй мировой войны британских детей – жителей трущоб появились рисунки, которые даже получили широкое распространение в качестве свидетельства того, как некоторые дети испражнялись посреди гостиной или столовой в доме их приемной сельской семьи среднего или высшего сословия. И только Ангус Колдер проницательно отметил, что это было связано с тем фактом, что в некоторых частях Британии (конкретный пример, который он приводит, произошел в Глазго, но он мог в равной степени иметь место и в Восточном Лондоне, и в Ливерпуле, и в любом крупном британском городе 1930-х годов) один туалет был предназначен для нескольких десятков человек, и они были в таком отвратительном состоянии, что родители запрещали своим детям пользоваться ими. Именно в тех семьях, которые придавали значение чистоте, дети испражнялись в углу комнаты (где потом можно было прибрать) или на газету, которую потом можно было сжечь, см.: Calder A. The People’s War: Britain 1939-1945. London: Cape, 1969. Р. 43.

Vsgele J. P. Urban Infant Mortality // Imperial Germany Social History of Medicine. 1994. Vol. 7. No. 3. December. P. 157.

Barnes D. S. The Great Stink of Paris and the Nineteenth-Century Struggle Against Filth and Germs. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2006. Р. 55. Лишь к 1903 году в Париже большинство домов были подсоединены к канализационной системе. Как я отмечаю ниже, в 1949 году более 57 % домов в Москве все еще не имели канализационной системы, а в 54 % не было водопровода. Однако речь идет о более старых и маленьких домах, в которых проживал всего 31 % городского населения.

Bater J. H. The Soviet City: Ideal and Reality. London: Edward Arnold, 1980. Р. 150. Бейтер отмечал, что даже в конце 1970-х годов не устранение самой угрозы, а именно жесткие меры в плане общественного здравоохранения предотвращали крупные вспышки заболеваний в советских городах. Принимая во внимание то, как трудно было получить доступ к информации по вопросам здравоохранения времен Брежнева, и то, что полученная информация была неполной и подвергалась строжайшей цензуре, это было очень проницательным замечанием.

Wohl A. S. Endangered Lives. Р. 102, 111-112; Thompson B. Infant Mortality in Nineteenth-Century Bradford. Р. 142.

Vsgele J. P. Urban Infant Mortality. Р. 177.

Wohl A. S. Endangered Lives. Р. 110. В отстойниках твердые частицы должны были выделяться обычно в результате химической реакции, чтобы потом уйти на дно бака. То, что не тонуло, можно было убрать с поверхности. Осадок убирался и утилизировался либо на оросительных фермах, либо посредством сжигания. При фильтрации удалялись частицы, содержащие возбудителей болезней, посредством прогона воды через пористую среду, как правило, песок, а в современном мире также через искусственные фильтры.

Vsgele J. P. Urban Infant Mortality. Р. 170-171. Информацию об эпидемии холеры в Гамбурге см. в превосходной исторической работе: Richard J. Evans R. J. Death in Hamburg.

ГА РФ. Ф. 9226. Оп. 1. Д. 636. Л. 52, 53. В СССР насчитывалось 2534 города, в которых существовали муниципальные службы (по данным на 31 декабря 1940 года), см.: Sosnovy Т. The Housing Problem in the Soviet Union. New York: Research Program on the USSR, 1954. Р. 136.

Как и в большей части Европы, подавляющее число жилых домов для коллективного проживания в советских городах имело общий центральный двор. До того как водопровод и туалеты стали нормой, именно в этих дворах располагались уборные и выгребные ямы. Вокруг большей части частных домов также была территория, и если в доме была уборная или яма, то она располагалась где-то во дворе, недалеко от дома. Русское слово «двор» подходит для употребления и в том и другом случае: двор в первом значении и двор во втором значении, и отсюда происходит название «надворная уборная» (туалет во дворе).

ГА РФ. Ф. 9226. Оп. 1. Д. 636. Л. 51-2, 54-6. Массовые кампании по уборке не были новым явлением военного времени, они проводилисьи в ранние годы после революции. На советском плакате 1920 года «Так надо проводить неделю чистоты!» изображен человек с длинными волосами (которые воспринимаются как благодатная почва для вшей), которого стригут, и в то же время он сам участвует в кампании борьбы за чистоту, так как трет спину другому человеку, который моется. Перед ними стоит солдат и собирает мусор. Я не знаю, что произошло с массовыми уборками в 1930-е годы, но по документам, которые цитируются в этом исследовании, предполагается, что массовые мобилизации военного периода для уборок были экстраординарными и срочными мерами.

РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 3152. Л. 25, 35. Это примерные оценки, произведенные ЦСУ в январе 1948 года, основаны на данных о регистрации детей в возрасте до 18 лет и на избирательных списках для взрослых.

ГА РФ. Ф. A-482. Оп. 47. Д. 4925. Л. 221–223.

Там же. Д. 4941. Л. 142-146.

Там же. Л. 142 об. (1946); Оп. 49. Д. 7373. Л. 147 (1953); Ф. A-374. Оп. 34. Д. 1540. Л. 81. По отчету СЭС 1953 года, среднее количество квадратных метров на человека фактически снизилось до 4 кв. м жилой площади. Однако, согласно СУ РСФСР, население Москвы составляло 4 762 800 человек на 1 января 1954 года; по данным СЭС, жилой фонд составлял 20 890 600 кв. м на ту же дату; таким образом, мы получаем в среднем 4,39 кв. м на человека.

ГА РФ. Ф. A-482. Оп. 47. Д. 4941. Л. 142 об. (1946); Оп. 49. Д. 111. Л. 64-65 об. (1949); Д. 7373. Л. 136 (1953).