Опасное увлечение - стр. 39
Милли пыталась не думать о его теплом, крепком теле и ледяных холодных глазах. Это расстраивало. Расстраивало, потому что сильнее переживать ей следовало из-за всей этой передряги в целом. Но иногда тепло его тела изменнически всплывало в памяти, и это расстраивало больше всего.
Джейн сквозь клубящийся пар бросила на нее сочувственный взгляд.
– Бедняжка, ты, должно быть, страшно испугалась.
– Да, – призналась Милли, вынимая булавки из волос и упуская в воду. – Как подумаю, что он мог причинить вред Якобу, и становлюсь просто сама не своя. Я хотела умереть. Я хотела его убить. И убила бы, тронь он сына хоть пальцем.
Но нет. Он снова исчез.
– И просто… поцеловал тебя? – сморщила курносый нос Джейн. – Не слишком много смысла, как, по-твоему?
– Вообще никакого.
– Ну знаешь, ты действительно на самой вершине, если больные на голову поклонники врываются к тебе в дом, чтобы украсть поцелуй.
Джейн умела отнестись несерьезно ко всему, даже к ужасному. Потому ей и удавалось сохранять в мрачном мире такую солнечную улыбку.
– Те два монстра все еще ходят за тобой и Якобом?
Безусловно, она имела в виду телохранителей, нанятых Милли наутро после нападения для себя и Якоба. Здоровенные братья-ирландцы, широкоплечие и короткошеие. Их фамилия была Макгивни, и воняло от них ужасно. Что, по мнению Милли, добавляло им боеспособности. Рекомендации у них были самые лучшие, а Якобу нравилось, что как бы он их ни тянул, они оставались недвижимы, как скала.
– Мистер Макгивни стоит у входа в баню, – призналась Милли. – А его брат с Якобом в школе. Мне пришлось очаровать директора ради получения разрешения.
Прошло уже три дня, три спектакля, три бессонных, но без пришествий ночи, и Милли, наконец, вновь почувствовала себя в безопасности.
Но только пока сегодня днем ее не вызвали в Скотленд-Ярд для беседы с главным инспектором Карлтоном Морли.
Мучительный стон Милли эхом отозвался от мозаичных стен бани, когда она попыталась увязать это событие и вызванные им странные эмоции.
Она любила это место с его золотым декором и турецкой атмосферой. Словно сошедший с полотен Жана-Огюста-Доминика Энгра. Греческие колонны. Римская плитка. Турецкие драпри. Марокканские светильники. Частичка экзотического Средиземноморья в центре Лондона. Место, где из почтенной публики никто никогда замечен не был, а все пользующиеся дурной славой присутствовали просто обязательно. Вечерами здесь собирались исключительно богатые мужчины и дорогие куртизанки. Однако, поскольку вечерами Джейн и Милли служили в театре, здесь они бывали в первой половине дня, когда вода была чиста, а ванны практически пусты. Якоб был в школе, и они могли встретиться, повторить роли, посплетничать, за ленчем посидеть в кафе Пьера де Голля на углу и послушать хвастливые россказни хозяина о том, как некогда, еще до службы в театре, он был лендлордом графини Нортволк.