Опасное увлечение - стр. 13
– Не скромничай, – хихикнула Джейн. – Все знают, что у вас роман. Потому и не принимаешь авансы лорда Филиппа Истона.
– Попридержи язычок, – пожурила ее Милли. – Авансы лорда Истона я не принимаю по тысяче абсолютно личных причин. А у Ринда очаровательная жена – Минг.
Джейн сморщила нос.
– Ну, жена еще никому ни с кем переспать не мешала. Да и слыхала к тому же, у них с очаровательной Минг нестыковка – ну ты понимаешь, – там, – и Джейн стремительным жестом указала себе между ног. – Поперек типа.
– Злобные сплетни, – возразила Милли. – Вранье, Джейн.
– Откуда тебе знать? Видела что ли?
– Нет, но они же люди. А мы все скроены по одному образцу. И с тобой я это обсуждать не собираюсь.
Милли вновь бочком подошла к краю кулисы, давая дорогу входившим и выходившим со сцены актерам, изображавшим венецианцев.
– И для кого ты играешь сегодня? – спросила Джейн, положив Милли руку на плечо и глядя на тени в зале Ковент-Гарден.
Она имела в виду привычку Милли выбирать в публике кого-то одного и доносить свою игру, обращаясь к этому человеку. Конечно, выступала она перед всей публикой, но осознание ею связи с этим избранным зрителем неким образом помогало ей рельефнее выразить свои эмоции, чувства и страсти. И даже забывшись, ей стоило лишь найти свой маяк, и он мгновенно возвращал ее назад. Большую часть своего успеха она приписывала именно этому обычаю и перед началом каждого выступления неизменно выбирала себе этот ритуальный единственный объект воздействия.
– Видишь того мужчину, что сидит один во второй ложе второго яруса? – Она указала на одинокую фигуру.
– Боже, да просто гигантская тень, – удивилась Джейн. – В публике такого трудно не заметить.
– Точно, и еще я разглядела со сцены, пока в зале свет, какой невероятной синевы у него глаза.
– Вполне может составить Ринду конкуренцию? – Джейн ткнула ее в ребра острым локтем.
Милли поморщилась.
– Конечно, нет, мы ведь только что выяснили, что у меня с Риндом ничего нет.
Джейн пригладила прическу и озорно подмигнула Милли.
– Конечно, нет. Да любой, кто видел вас на сцене, не усомнится, что ты кувыркаешься с ним в постели, счастливица.
И вышла на сцену для своей реплики, лишив Милли реплики ответной.
– Это называется актерством, – пробормотала Милли. Разумеется, Ринд потрясающе красив и всегда приветлив, но самовлюблен и напыщен. Никому невдомек, что Милли предпочитала джентльменов тихих. Не блещущих умом, но добрых. Снисходительных. Терпеливых. Великодушных.
Безопасных.
Она снова подумала о тени своего мужчины. Он снял шляпу, но все равно возвышался надо всеми. Сидел так невероятно недвижимо. Однако от мысли, что эти бледные и холодные, как зимнее небо, глаза смотрят на нее, на шее у нее поднялись волоски. А внутри, наполняя восхитительной истомой, шевельнулось что-то сладко-порочное.