Опасное творение - стр. 50
Хотела бы я быть такой же смелой, как Франсуа и противостоять всем. Но я осознавала, что если сейчас брошусь на помощь журналисту, то меня запишут в предатели, а что делали с такими магами, даже я знала. Видела, как в разрушенном храме, недалеко от Бордо, пытали оступившихся. Не все чистокровные были готовы встать на сторону праведной секты. Многие породнились с людьми и полукровками, ничего не желая менять. Магов устраивали законы, они даже считали их правильными. Теперь я могла их понять, а тогда… голосовала за пытки. Правда, смотреть не смогла. Уйти мне не позволили, разрешили заткнуть уши и закрыть глаза, да только я вдыхала ужасный запах смерти, и его горечь запомнилась навсегда. Но даже тогда я не сомневалась в правильном решении. Теперь же, увидев, как ранили близкого мага, все изменилось. Что я могла сделать для Франсуа? Не позволить его убить, как чистокровные поступили с другими нападавшими полукровками.
Бой закончился, когда мы подъезжали к Руану. Создатели сотворили новые окна в вагоне, поставили на место сиденья, кровь вытерли одеждой, снятой с мертвых членов Ордена Равновесия, а тела полукровок выкинули еще до станции. Ночь скрыла преступление магов и позволила им спокойно выйти на перрон руанского железнодорожного вокзала, прихватив с собой троих выживших полукровок. Одним из них был Франсуа. Алан хотел от него избавиться, но я выступила против. Внезапно вспомнила, кто я и для чего еду к Монсенору:
- Только тронь его, - прошипела, как змея, преградив дорогу и не давая приблизиться к лежащему на полу Франсуа. - И я прыгну за ним следом.
- Для полукровки будет лучше умереть, чем попасть в руки нашего палача, - ухмыльнулся месье Буассель и послышался издевательский смех чистокровных. В тот момент я отчаянно думала, как сохранить жизнь Франсуа, а после я обязательно что-нибудь придумаю. Если надо, буду умолять Монсеньора или… мелькнула мысль о побеге и тут же погасла. Время действия стикса подходило к концу, нельзя даже думать об этом, иначе чистокровные чтецы донесут раньше, чем я приму решение.
- Монсеньор пощадит журналиста, когда я расскажу ему, как полукровка дважды спас меня. Мы боремся с несправедливыми законами, которые установили люди, а сами забыли о чести магов, - я подняла гордо голову и твердо добавила. - Монсеньору решать, оставить чтецу жизнь или… казнить.
Маги не стали со мной спорить. Может их остановил мой дикий взгляд, я ведь действительно собиралась прыгнуть с поезда, а, возможно, действительно согласились со мной. Судьбу Франсуа должен был решить Монсеньор.