Опасное положение - стр. 7

Прекрасно осознавая, что зря накручиваю себя, и все равно продолжая этим заниматься, я поднялась в спальню. Ходила я на удивление легко, живот не тяготил. А вот голова — очень даже.

Дивная черноволосая красавица...

В итоге, когда мне попалась на глаза кровать, я невольно подумала: «Интересно, она давно тут стоит? Они на ней...»

Черные крылья переплетаются друг с другом...

В голову немедленно пришла прекрасная мысль: надо переставить кровать.

Да, прямо сейчас.

3. Глава 3. Выживание и восстановление

Наяр

Я поцеловал заметно капризничающую жену и развернул крылья, уже понимая, что маленький утренний каприз к концу дня превратится в большой вечерний. У меня нет иллюзий на этот счет: глупо надеяться, что буря сама собой рассосется. Да, она может исчезнуть, так бывает. Но обычно буря собирается, концентрируется и случается. Таков Порядок.

Задержаться всё же не мог. Сегодня назначен общий сбор, на который я обязан явиться. Что ж. Вечером я буду готов, а пока время сосредоточиться на деле.

К Высокой Ветке, нашему скрытому убежищу, построенному еще древними, сегодня прилетели всеведущие. Как скорпионья крепость встроена в скалу, так Высокая Ветка встроена в гору, только замаскирована гораздо лучше — настолько хорошо, что за несколько сотен лет ее не обнаружили.

Ныряю в еле заметное отверстие в скале, напоминающее естественное, и несколько секунд лечу по нему вниз. Требуется внимательность: разворот моих крыльев около двух метров, отверстие шире буквально на ладонь. Я стараюсь пролететь так, чтобы ни разу не чиркнуть крыльями по острым граням камней. Ничего особенного, спортивный интерес, игра, в которую я позволяю себе сыграть. На эти секунды я становлюсь слепым — Вороны не видят в темноте.

Темнота. Свет.

«Есть! Ни разу не чиркнул!» — мысленно улыбаюсь, довольный собой.

Миную пещеру, оказываясь в огромном зале. Рядом со мной парят такие же как я. Сверху вижу фигуры уже прилетевших, и пикирую к ним.

В этот морозный зимний день старый высокий зал, пахнущий влажным камнем и тленом, наполняется черными фигурами в одинаковых черных мундирах. Шелест черных крыльев превращается в тихие шаги. Мы не разговариваем друг с другом вслух, это не принято: собрание всеведущих максимально засекречено, потому в воздух не вылетит ни слова.

Катя однажды поделилась со мной человеческой поговоркой: «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь». Не сказал бы, что поймать воробья — большая проблема, но смысл верен: мало кто может прочитать мысли, но слишком многие могут услышать выпавшие изо рта слова. Поэтому мы не роняем их зря.