Опасное положение - стр. 20
Наяр наклонился, с недвусмысленным желанием впиваясь губами в мою шею. Его рука поднялась от живота, стиснула грудь. А голос в голове продолжил говорить, чиркая меня мыслями теперь настолько откровенно, что все предыдущее стало казаться невинным будничным разговором. Я знаю, проникнуть в мысли — ещё одна грань обладания для него.
Он хочет, чтобы я знала.
Через час, я уже лежала на его плече, не думая ни о чем. Яр буквально вытащил из меня все крамольные мысли, искусно заместив их другими. Вот уже и зеркало казалось не таким плохим, муж не таким загадочным, а я предстала не симпатичным бегемотом, а драгоценнейшим охраняемым яйцом. Любимым яйцом.
Как Фаберже, только круче.
7. Глава 7. Формы контроля
Наяр
Даже если небо затянуто тучами, над облаками царит синяя безмятежная гладь. Я парю в ней, чувствуя, как сильны крылья, прислушиваюсь к ветру, скольжу по его невидимым течениям с огромной скоростью, которую почти не чувствую: относительно огромного неба маленькая точка движется медленно. Здесь нет высоких звуков, только беспрерывный низкий гул, от которого закладывает уши: колоссальные воздушные массы ворочаются и клубятся медленно, величественно; давят, легко подавляя объемом и мощью. Но ощущение свободы и полета не сравнить с другими удовольствиями. Поднимаясь над облаками, поднимаешься над всем: не только над землей или горами, но и над желаниями, проблемами, прошлым. Я летаю при любой возможности. Для Ворона это не прихоть и не возможность, а такая же ежедневная потребность, как пить или спать.
Летать.
Теплое плечо под моей рукой начало ерзать, ходить из стороны в сторону и активно подергиваться. Я вынырнул из блаженного состояния, вернувшись в дом, по-зимнему светлую комнату и собственное тело, расслабленно раскинувшееся на кровати. Движение означало, что птенчик уже отдохнул и что-то запланировал. В прошлый раз, когда Катя отдохнула и внезапно подскочила, я нашел ее с кисточкой в руках, перекрашивающую оконную раму в красный цвет, поэтому сейчас решил уточнить:
— Куда?
Не открывая глаз, удержал плечико, которое явно вознамерилось удрать.
— Ты здесь? О чем думаешь? Как себя чувствуешь? — замерев, заботливо спросила Катя, бессовестно задавая свои вопросы и не отвечая на мой. Этому она научилась у меня.
— Я здесь. Ни о чем не думаю. Мне очень хорошо, — ответил в тон, совершенно не отвлекаясь. Мягкое плечо под рукой заходило ходуном: Катя пыталась выбраться. Ласково прижав ее к себе покрепче, полустрого повторил вопрос:
— От всеведущего без ответа не уйти. Куда?
За дочерью Хаоса надо приглядывать, а я как раз люблю знать, что происходит, где, когда и почему; также предпочитаю ведать, что было и что будет. Иногда жена сердится и обвинительно сообщает, что я жуткий контролер. Она забывает, что я — Ворон. Что я могу ответить? Только пожимаю плечами.