Опасное положение - стр. 16

Несколько лет как что-то не так. Постепенно я начал... не сомневаться, но более критично, с меньшим воодушевлением относиться к приказам. Стал сильнее?

Приказам...

Окончательно вспомнив вчерашнее, на секунду испугался. Они приказали мне? Я согласен оплодотворять других?!

Всё, дрема окончательно сошла.

Напрягшись, проанализировал свои текущие установки.

«Допускаю ли я возможность совокупления не с женой? Признаю ли, что обязан совершить эту жертву на благо рода? Считаю ли я приказ несложным или потенциально приятным? Готов ли я сказать „да“ на возможность рождения детей от других женщин?»

Я размышлял холодно.

Нет. Приказ не простой, напротив, крайне сложный и малоприятный. Мне категорически не нравится мысль даже о «законной» измене, я не хочу этого, тем более таким образом. Обязан ли я совершить эту жертву для возрождения рода? Тут допускаю. Мои решения имели последствия и повлекли за собой смерти. Что касается детей... Зачать воронят от чужих, растить их где-то отдельно или принимать в семью вместе с теми женщинами...?! Ополоумели?! Одного осознания достаточно, чтобы искры из глаз полетели. Мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоить взвившийся из нутра гнев.

Спокойно.

...все это мне не подходит. Неприемлемо.

Значит, устоял. Зна...

Плач?!

Рывком вскочил, ясно слыша снизу женский плач. Катя?!

Перепрыгнув через кровать, чуть не вырвал дверь с петель и за мгновение слетел с лестницы, двигаясь на звук со всей скоростью, на которую способен. Стоя съежившись у кухонного стола, жена навзрыд плакала, закрыв лицо руками.

— Что случилось?!

Быстрый осмотр: повреждений нет, крови нет, посторонних нет. На столе следы готовки, испачканная кастрюля. Вилка, нож, тарелка. Порезалась?

— Катя, говори!

Она шмыгала носом и ничего не могла сказать. В ее голове царил такой хаос, что я ничего не понял. Что-то связанное с едой. Что-то трагическое. Горе, ужас, страх, безысходность.

Опять осмотр. Кисти рук — целы. Ступни ног в мягких туфлях. Вышитый домашний халат — порезов не вижу.

— Яр, я... Ты так устал вчера... Я хотела тебя порадовать... — с трудом произнесла она.

— Так, — кивнул, придерживая жену за подбородок, который она все пыталась опустить. Хочу видеть лицо.

Щеки мокрые, глаза несчастные, губы дрожат. Я готов убивать. Кого?

— ...хотела порадовать и решила приготовить тебе оладушки, — всхлипнула. Реснички слиплись от слез, намокли.

— Дальше, — нетерпеливо кивнул, сдерживая желание прикрикнуть.

«Говори!!!»

— А потом я не удержалась и все съела! Не смогла остановиться! Я ужасная, ужасная жена! — отчаянно сообщила Катя и окончательно расплакалась.