Опасная седина монет - стр. 9
– Я пустой, – развел руками колченогий. – Проверь.
Кличка «Папа» ни о чем охраннику не говорила. Он бесцеремонно обшарил колченогого, предупредил:
– Стой и не шарахайся! Спрошу. – И шагнули в сторону Корозова.
– Вот-вот, спроси! – пустил ему в спину крепыш.
Выслушав, Глеб после паузы, проговорил:
– Не знаю, кто это. Что за Папа? Откуда он материализовался?
– Черт его знает, Глеб. Этот почтальон толмачит одно: Папа да Папа. Может, из уличной братвы? – предположил охранник. – Ну что, от ворот – поворот, или выслушаешь, что ему надо?
– Я смотрю, долго ехал за нами. Настойчивый. Знать, не отвяжется без разговора. Интересно, что ему от меня нужно? Ладно, давай послушаю, что скажет. Нормальный разговор всегда полезен. Если только нормальный. Пропусти.
Вернувшись к топтавшемуся на месте колченогому, охранник сказал:
– Добро! Шеф согласен поговорить.
Метнувшись к внедорожникам, крепыш распахнул дверь второго авто.
Из него показался Папа – высокий, несколько выше Корозова. Лысоватый спереди, с легкой проседью на висках, чисто выбритый. С неровной кожей лица, длинноватым носом и властным взглядом. Решительной походкой по траве прошел к Глебу, даже не глянув на его охранников, будто для него они были пустым местом.
Не протягивая руки, ровно беспардонно недружелюбно проговорил хрипловатым напористым голосом, сверля взглядом:
– У меня только один вопрос, который я хочу задать тебе сам!
– Ради одного вопроса мог бы не ехать за мной так долго! – сдержанно отозвался Корозов, заложив руки за спину и тоже впиваясь в зрачки собеседнику.
Собрав морщинки вокруг глаз, Папа выпятил тонкие губы, на лице появилось нечто похожее на улыбку:
– Значит, познакомились!
– Странное знакомство, – напрягаясь, сказал Глеб. – Вижу, ты хорошо знаешь, с кем разговариваешь, а я – нет. Не хочешь представиться?
Сделав паузу – видимо, помыслив, стоит ли отвечать на вопрос Корозова, – Папа все-таки произнес:
– Дусев.
– А дальше? Кто ты, что ты, откуда возник?
– Пока достаточно этого.
Первое, что отметил Глеб, увидав Папу, – это его тяжелое лицо. Отдельные части лица, не очень подходившие друг другу, собранные воедино, создавали монолит. Под белой рубахой, надетой на нем, чувствовались физическая сила и спортивная фигура. С первого взгляда определить возраст было сложно, Папа или хорошо сохранился, или омолаживался. Но не вызывало сомнения, что он был старше Глеба. А вот насколько старше – тут раздолье для гадалки. Рубаха и черные брюки сидели на нем безукоризненно.
Скрестив руки на груди, Дусев сказал:
– Несколько дней назад на трассе ты попал в аварию.