Опасная седина монет - стр. 3
Приподняв голову, Миша оперся на локоть, застонал, с трудом сел. Не хотелось верить, что Александра стреляла в него, – привык видеть ее возле Папы слабой и беззащитной. Догадался, что произошло внутри дачи. Подумал, что ошибался в Александре, что она оказалась совсем не гладкой и пушистой, что за эту пулю он обязательно поквитается с нею. Папа запретил ее трогать – она сидела в нем, как заноза. Не удивительно: красивая, зараза! Но напрасно на сей раз послушался Папу. Надо было сразу скрутить ее в крепкий узел и – в машину. Лоханулся, идиот, – обошла на повороте. Чуть к праотцам не отправила. А ведь запросто могла.
Медленно поднялся на ноги. Рана на левой стороне груди кровоточила, левая рука висела плетью. Просто в рубашке родился. Сжал в правой ладони пистолет, собрал себя в кулак, двинулся к воротам. Болью во всем теле отзывались шаги. За калиткой втиснулся в свою машину. Не увидел авто, которое стояло у ворот, когда они подъехали. Рассудил, что Александра укатила на нем. Достал из кармана носовой платок, вытер лицо, глянул в зеркало и нащупал ногой педали.
Сознание туманилось, временами куда-то проваливалось. Он плохо видел дорогу – полоса как будто плавала перед глазами, то била по ним серыми пятнами асфальта, то терялась где-то. В такие моменты машину начинало мотать из стороны в сторону. Иногда кюветы вокруг казались извивающимися змеями.
Но Миша упорно давил на газ. Спешил в город, к врачу, который пользовал людей Папы. Полез в карман за телефоном, чтобы позвонить Папе, но не нашел.
На полпути ему внезапно ударило в голову, что сам не доедет. Напряжение, которым пытался удержать свое сознание, сходило на нет. Вдруг увидал впереди на обочине расплывчатую женскую фигуру. Девушка голосовала дамской сумочкой. Ударил по тормозам. Она мгновенно юркнула в салон, весело пролепетала:
– Мне в город! Довезешь?
– Водить умеешь? – спросил парень, не пытаясь рассмотреть ее лицо. Оно нечетко выступало из туманной дымки перед глазами.
– А то! – усмехнулась девушка. – Права имеются.
– Сейчас у всех права имеются, – сказал с едва уловимой иронией Миша. – А водить-то умеешь?
– Обижаешь! Конечно умею! – подтвердила уверенно. На симпатичной улыбчивой мордашке появилось некоторое неудовольствие от его недоверчивой насмешки.
– Как зовут?
– Вика!
– Вика, Надежда, Любовь, – пробормотал он, смежив веки. – А меня Миша! – Ему казалось, что ее голос плавал в дымке, слова цеплялись за что-то, теряя окончания.
– Вера, надежда, любовь, – поправила она.
– Вот именно, – превозмогая боль, сказал он. – Я верю в тебя. Садись за руль!