Опасная профессия - стр. 48

Весной 1963 года я наметил основные направления исследований в своей лаборатории. Общая тема формулировалась как «сравнительный генетический и молекулярный анализ нормального и радиационного старения». Конкретной проверке следовало подвергнуть популярную в то время теорию накопления соматических мутаций в клетках тканей и органов как главной причины старения. Мои собственные разработки об ошибках синтеза белков и нуклеиновых кислот как первичных факторах накопления возрастных изменений не противоречили теории соматических мутаций. Старение – это в конечном счете накопление изменений на всех уровнях: молекулярном, клеточном, тканевом, физиологическом и т. д., и объяснить его какой-либо одной теорией невозможно. Облучение, вызывающее изменения генетического аппарата в зародышевых клетках, ведет к наследственным изменениям в следующих поколениях, из которых формируется популяция. Эти популяционные изменения в течение многих лет являлись предметом исследований Н. В. Тимофеева-Ресовского. Главным объектом для его опытов была дрозофила, а в прошлом и божья коровка. В Обнинске он планировал включить в исследования и растительный объект – арабидопсис (Arabidopsis thaliana), небольшое цветковое растение с очень коротким вегетационным периодом и легко выращиваемое под лампами дневного света в лабораторных условиях.

Следует подчеркнуть, что человеческое общество – тоже генетическая популяция, которая подчиняется законам природы. Однако в классической генетике, признающей существование генов, с 30-х годов прошлого столетия сложилось два направления. Представители одного из них утверждали, что у людей уже не происходит естественный отбор и на формирование личности человека действуют лишь социальные условия, а не генетические факторы. В Советском Союзе эту концепцию поддерживал в основном академик Н. П. Дубинин. Она была популярной и в США, где 20–30 лет назад было бы невозможно изучать генетическое разнообразие в человеческих популяциях. Политический тезис «все люди равны» распространялся в США и на генетическую наследственность. В настоящее время, когда геномы человека и многих животных и растений уже расшифрованы, популяционная генетика человека стала доминирующей. Наличие отбора разных, полезных в определенных условиях признаков доказано многими исследованиями и для человека.

В качестве белков для изучения я выбрал белки клеточных ядер – гистоны. Это низкомолекулярные щелочные белки, которые связаны в комплексах с ДНК и играют роль регуляторов для избирательного выражения генетической информации в разных тканях. Опыты предполагалось проводить на чистолинейных лабораторных мышах. Однако виварий института пока еще строился. Завозить животных стало возможным лишь в 1964 году. Поэтому первые опыты я начал с лягушками. Мы создали два небольших водоема, в которых облученные и контрольные икринки лягушек проходили все стадии развития от головастиков до молодых лягушат. Лягушки растут в течение всей своей жизни, поэтому их размер пропорционален возрасту. Профессор А. А. Войткевич, опытный зоолог и натуралист, приглашал меня на экскурсии по болотистым окраинам города. Здесь мы вылавливали самок со зрелой икрой и лягушек всех размеров и собирали уже отложенную икру. Облучение икринок или лягушек проводилось кобальтовой пушкой, гамма-излучение которой применялось тогда и для лучевой терапии. Для меня главное было начать работу с животными объектами. По «лягушачьей» внеплановой тематике появились в последующем лишь две моих публикации – о способности сохраняющих ядра эритроцитов земноводных к синтезу белков и нуклеиновых кислот.