Опасная профессия - стр. 4

Шрам кивнул в подтверждение его слов. Охранник смотрел на Аркадия как побитая собака на своего хозяина, одобряя каждое его действие. Я поежился.

– Тело успело остыть?

– Не пойму. Вроде как руки легко согнулись, когда я Ивана Ильича вытаскивал. – и вздрогнул, припоминая.

Я прошел к столу, заметил два едва заметных отпечатка носка ботинка, верно, Ушинского. Посмотрел бумаги – Свириденко разбирался с внутренней бухгалтерией на редкость дотошно, выписки из базы данных на столе объединяли доходы и расходы казино аж за последние два года. Кажется, он решил не только кого-то из этих троих прищучить, но капитально разобраться с хитросплетением доходов и трат.

Вот и пуля, застряла в стене, стало быть, стреляли, стоя напротив, почти в упор. Жаль, ни вскрытия, ни баллистической экспертизы провести невозможно, приходится действовать дедовскими методами, вроде тех, что применял еще Эжен Видок, основатель современной криминалистики.

Я присел на кресло, потрогал ящики стола, всюду бумаги, кроме самого верхнего, аккурат над правым коленом, там находилась промасленная бумага. У Свириденко имелся пистолет, это интересно.

– Да, Иван Ильич опасался за свою жизнь, прикупил ПМ по случаю, вроде чистый, – соглашался охранник. – Мой приятель, ныне покойный, с покупателем свел, да было это еще три или четыре года назад. Не помню, чтоб Иван Ильич хоть раз им пользовался, я даже не знал, что пистолет лежит в столе, думал, дома держит, где важные бумаги всякие, печати, много чего ценного. Там и сигнализация солидней, не чета здешней, и охрана.

– Что же к себе не позвал кассиров, а сюда вытащил? Да еще в воскресенье, когда сам бог велел дома сидеть?

– Он дома и работал. А потом приехал сюда и специально вызвонил всех троих.

– Значит, и пистолет мог с собой взять.

– Я не знаю.

– Это не вопрос, скорее, размышление. Скажите, эти часы, – перевел разговор я. – Они откуда?

– Одного из должников. Иван Ильич взял себе на память, но дома держать супружница не разрешила, дескать, и здоровые, и к обстановке не подходят и еще будят музыкой своей. Они с боем, а в полдень или полночь играют «Венский вальс».

Я заглянул внутрь. Часы солидные, сделаны в давно покойной Австро-Венгрии, самое начало двадцатого века, работа некоего часовых дел мастера Кромбаха, поставившего свой роскошный вензель на внутренней стенке. Под ним я нашел маленькую детальку от детского конструктора, спросил охранника, тот лишь плечами пожал: ребенок у Счетовода скоро сам обзаведется потомством, двадцать пять годочков уже. Стало быть, от должника осталось.