Опасная невинность - стр. 25

Я кивнул своим деловым партнерам, не зная, почему они отдали предпочтение этому месту. Эти грязные заведения, казалось, особенно нравились добрым католикам и женатым старикам из Ирландской республиканской армии[3].

– А далее у нас ночь с настоящей ирландской девственницей.

Краем глаза я заметил ее огненно-рыжие волосы. Я повернулся к сцене, и меня охватило странное чувство дежавю. Эйслинн Киллин, спотыкаясь, направилась к центру сцены с большими, круглыми от страха глазами; одетая по-прежнему в платье, в котором была сегодня в церкви, она прижимала к груди потертую кожаную сумочку.

Симус проследил за моим взглядом. На его лице промелькнуло узнавание:

– Лоркан, это племянница Гулливера, не так ли?

Я кивнул, но мое внимание было сосредоточено исключительно на испуганной рыжей девушке на сцене.

– Думаю, я все-таки останусь выпить еще.

Он усмехнулся.

– У священника случится сердечный приступ, когда он узнает.

Меня не волновали ни чувства Гулливера, ни его здоровье.

Но меня определенно волновал этот аукцион. Было очевидно, что Эйслинн Киллин загнана в тупик. Я не верил, что она знала, во что ввязывается, когда вошла в это здание.

Девушка привлекла мое внимание в тот момент, когда я заметил ее, сидящую на скамье в белом платье, выглядевшую как покорная католичка, если не считать преувеличенной внимательности на ее лице и любопытствующего огня в глазах.

Глаза у нее были как листья клевера, как бесконечные травянистые долины Керри[4]. Кожа бледная, как пена на бушующих волнах, разбивающихся о суровые скалы Кента. А волосы рыжие, как закат над Дублином. От нее даже пахло домом – соленым ветром, дующим с океана, свежескошенной травой и чем-то очень родным. Прикосновение к ее руке этим утром пробудило во мне тоску, которую я долгое время подавлял, тоску по красоте моей родной страны и компании дерзкой ирландки.

В Эйслинн было все, чего мне не хватало вдали от Ирландии, и даже больше. Я хотел ее. Ее невинность. Ее тело. Ее улыбку. Все.

Сегодня вечером неожиданно представился шанс. Я, конечно, мог бы попросить у Гулливера ее руки и сердца в обмен на давно забытый долг, который ему нужно было отдать, но повторять историю я не собирался. Нет, это был гораздо лучший способ заполучить мисс Киллин.

Я опустился на стул, который недавно освободил. Старые злобные дураки подняли бокалы, произнося тост. Вскоре в торги вступили еще несколько человек, в результате чего ставка выросла до трехзначной суммы.

И впервые за свои тридцать лет я принял участие в аукционе в «Сучьем дворе».

Взгляд Эйслинн вспыхнул от узнавания, когда она услышала мой голос, и вскоре эти зеленые глаза наконец остановились на мне. Они были наполнены мощной смесью чувств – надежды и трепета.