Опасная близость - стр. 8
Когда их руководитель, Кравцов, объявил, что теперь они должны установить такие же системы в моей квартире, я взорвалась:
– Исключено! Не сегодня. Я устала и хочу отдохнуть.
На его лице отразилось удивление, быстро сменившееся хмурым неодобрением. Видимо, сотрудники Ратникова не привыкли к отказам.
– У меня приказ… – начал он.
– А у меня нет настроения превращать свою квартиру в крепость среди ночи, – отрезала я. – Скажите своему Ратникову, что я не его подчиненная.
Слова вырвались сами собой, резкие, как пощечина. Но они отражали то, что накипело за день: ощущение, что моя жизнь снова выходит из-под контроля, что выбор опять делают за меня. Мне нужно было это высказать, чтобы не задохнуться.
Уже дома, лежа в постели, я анализировала свои чувства к Леониду Викторовичу. Раздражение – да. Недоверие – безусловно. Но было что-то еще… что-то, чего я не хотела признавать даже перед собой.
Интерес? Любопытство? Или, не дай бог, влечение?
Прекрати. Ты просто устала и запуталась. Он всего лишь человек, которого ты наняла для работы.
Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал. Сообщение.
«Не отключайте телефон на ночь. Л. Р.»
Даже в текстовом сообщении чувствовалась его властность. Ни «пожалуйста», ни полного имени – просто приказ и инициалы, словно я была обязана понимать, от кого это.
«Еще указания, мистер Ратников?»
Ответ пришел мгновенно:
«Да. Не открывайте дверь никому. Даже если это курьер, полиция или сосед с пожаром. Утром объясню. Л. Р.»
Его категоричность и уверенность в своей правоте вызывали одновременно раздражение и странное ощущение безопасности. Как будто этот человек действительно мог защитить меня от Виталия, от его угроз, от всего мира.
«Вы всегда такой параноик или только с избранными клиентами?»
На этот раз пауза была дольше, но ответ все же пришел:
«Те клиенты, которые не выполняли моих инструкций, больше не являются клиентами. По очевидным причинам. Спокойной ночи, Мирослава Андреевна. Л. Р.»
Я отложила телефон, чувствуя странную смесь раздражения и… чего-то еще. Что-то в манере Ратникова, в его безапелляционности, одновременно отталкивало и притягивало. Он был полной противоположностью изворотливому, гладкому Виталию. И несмотря на всю свою властность, Ратников казался… честнее?
Не будь дурой. Все мужчины одинаковы. Просто разные маски.
Но сон не приходил, и я лежала в темноте, слушая, как колотится сердце. Почему-то образ Ратникова – его холодный взгляд, тонкий шрам на скуле, властный тон – не выходил из головы. Я злилась на него, я не доверяла ему, но почему-то чувствовала, что моя жизнь уже не будет прежней. И дело было не только в угрозах Виталия.