Опаловая змея - стр. 6
Хэй рассмеялся и за едой рассказал о себе.
– После окончания школы меня усыновил богатый дядя, – сказал он. – Когда он отправился тем путем, которым рано или поздно отправляется всякий человек из плоти и крови, то оставил мне тысячу в год, и этого достаточно, чтобы жить в строгой экономии. У меня квартира на Александер-стрит в Кэмден-Хилле, круг друзей и хороший аппетит, как ты уже убедился. Со всем этим я живу очень комфортно.
– Ха! – усмехнулся Пол, бросив на гостя проницательный взгляд. – У тебя отличное пищеварение, необходимое для счастья. А крепкое сердце? Насколько я помню, в школе…
– Черт побери! – воскликнул Грексон, заливаясь румянцем. – Я никогда не вспоминаю о школе. Рад, что это осталось позади. Но мы были там большими друзьями, Пол.
– Что‐то вроде Стирфорта и Дэвида Копперфильда, – ответил Бикот, отодвигая тарелку. – Ты был моим героем, а я – твоим рабом. Но другие мальчишки… – Он снова взглянул на собеседника.
– Они ненавидели меня, потому что не понимали, в отличие от тебя.
– Если это так, Грексон, то почему ты позволил мне ускользнуть из твоей жизни? Прошло десять лет с тех пор, как мы расстались. Мне было пятнадцать, а тебе двадцать.
– А теперь нам двадцать пять и тридцать соответственно, – сухо заметил Хэй. – Ты ушел из школы раньше меня.
– Да, у меня была скарлатина, и меня забрали домой лечиться. Я не вернулся в школу и с тех пор ни разу не встречался ни с кем из Торрингтона…
– В самом деле? – нетерпеливо спросил Грексон.
– Ну да. Родители увезли меня за границу, и я поступил в немецкий университет. Потом вернулся, бездельничал в поместье у отца, но мне надоело безделье, и, имея честолюбие, я приехал попытать счастья в городе. – Пол обвел взглядом комнату и рассмеялся. – Видишь, как успешно.
– Что ж, – сказал Хэй, доставая из золотого портсигара изящную сигарету и закуривая, – мой покойный дядя отправил меня в Оксфорд, а потом я поехал путешествовать. А теперь сам по себе, как уже говорил, и у меня нет ни одного родственника на свете.
– Почему ты не женишься? – краснея, спросил Пол.
Хэй всегда отличался наблюдательностью и потому заметил румянец приятеля и догадался о его причине. Он мог сложить два и два не хуже других.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, – отозвался он.
Друзья посмотрели друг на друга, и каждый подумал о том, как изменился его товарищ со школьных времен. Грексон был чисто выбрит, светловолос и держался с почти ледяным спокойствием. Глаза у него были голубыми и холодными. По выражению его лица невозможно было понять, что у него на уме. Вообще‐то он носил эту маску почти всегда, хотя в данный момент, когда в нем возобладали лучшие чувства, она немного сползла. Но, как правило, он сохранял контроль над выражением лица, словами и действиями. Замечательным примером самообладания был этот Грексон Хэй.