Оно. Том 2. Воссоединение - стр. 68
«Господи, – подумал Эдди. – Господи. Оно здесь. Здесь, рядом со мной. СЕЙЧАС…»
– Спускайся вниз и поиграй, Эдди, – раздался голос с другой стороны забора, и Эдди, едва не теряя сознание от ужаса, осознал, что это голос Рыгало Хаггинса, убитого в тоннелях под Дерри в августе 1958 года. И тут же появился и сам Рыгало, поднимался по склону к забору.
На нем была полосатая бейсбольная форма «Нью-йоркских янки», замазанная зеленым, с прицепившимися кое-где осенними листками. Эдди видел перед собой Рыгало, но при этом и прокаженного, существо, которое во всем своем уродстве поднялось из залитой водой могилы. Мышцы на тяжелом лице висели клочьями. Одна глазница опустела. Паразиты копошились в волосах. Левую кисть скрывала поросшая мхом бейсбольная перчатка. Гниющие пальцы правой лезли сквозь ромбовидные ячейки заборной сетки, а когда страшилище сжало пальцы, Эдди услышал мерзкий скрежет, который едва не свел его с ума.
– Этот мяч улетел бы и за стадион «Янкиз», – процитировал Рыгало Тони Трекера и ухмыльнулся. Жаба, болезненно бледная и корчащаяся, вывалилась из его рта и упала на землю. – Ты меня слышишь? Улетел бы на хрен и за стадион «Янкиз». Между прочим, Эдди, хочешь, чтобы тебе отсосали? Я сделаю это за десятик. Черт, я сделаю это забесплатно.
Лицо Рыгало изменилось. Желеподобный кончик носа отвалился, открыв два воспаленно-красных канала, которые Эдди видел в своих снах. Волосы погрубели и отступили от висков, стали белесыми, как паутина. Гниющая кожа на лбу лопнула, обнажив белую кость, покрытую какой-то слизистой субстанцией, словно затуманенная линза прожектора. Рыгало исчез; превратился в тварь, которая в свое время выползла из-под крыльца дома 29 по Нейболт-стрит.
– Бобби отсосет за десятик, – проворковал прокаженный и начал карабкаться на забор. Оставляя кусочки плоти на перекрестьях проволоки. Забор скрипел и трясся под его тяжестью. Когда он прикасался к вьюнам, они тут же чернели. – Он сделает это в любое время. Пятнашка за переработку.
Эдди попытался закричать. Но у него вырвался лишь сухой, бессловесный писк. Легкие словно превратились в самые древние в мире окарины 38. Он посмотрел на мяч, который держал в руке, и внезапно мяч этот начал потеть кровью. Капли падали на гравий и пачкали туфли Эдди.
Он отбросил мяч и, пошатываясь, отступил на два шага. Глаза вылезли из орбит, Эдди вытирал руки о рубашку. Прокаженный добрался до вершины забора. Голова жуткой формы, напоминающая раздутый хэллоуиновский фонарь из тыквы, покачивалась на фоне неба. Вывалился язык, длиной в четыре фута, может – в шесть. Он спускался вниз по забору, словно змея, которая выползла изо рта прокаженного.