Оно. Том 1. Тень прошлого - стр. 65
«Дом там, где сердце, – вдруг подумал Эдди. – Я в это верю. Старина Бобби Фрост [50]говорил, что дом – то место, где тебя должны принять, когда ты туда придешь. К сожалению, это еще и место, откуда тебя не хотят выпускать, раз уж ты туда пришел».
Он стоял на верхней ступеньке, временно утратив способность двигаться, обуянный страхом – воздух со свистом входил и выходил через игольное ушко, в которое превратилось дыхательное горло, – и смотрел на плачущую жену.
– Пойдем со мной вниз, и я расскажу все, что смогу, – предложил он.
В прихожей, у парадной двери, Эдди опустил на пол свою ношу, чемодан с вещами и хозяйственную сумку с лекарствами. Тут он вспомнил кое-что еще – или скорее ему это напомнил призрак матери, которая умерла давным-давно, но частенько разговаривала с ним в его голове.
«Ты знаешь, когда у тебя промокают ноги, ты сразу простужаешься, Эдди… в отличие от других у тебя очень слабая иммунная система, поэтому тебе нужно соблюдать осторожность. Вот почему в дождь ты всегда должен надевать галоши».
В Дерри частенько лило. Эдди открыл дверь стенного шкафа в прихожей, снял галоши с крючка, на котором они висели, аккуратно сложенные в пластиковом мешке, и положил в чемодан. «Хороший мальчик, Эдди».
Они с Майрой смотрели телевизор, когда грянул гром. И теперь Эдди вернулся в гостиную, где стоял телевизор «Мюралвижн», и нажатием кнопки опустил экран, такой огромный, что по воскресеньям Фримен Макнил [51] выглядел на нем заезжим гостем с Бробдингнега. Он снял трубку с телефонного аппарата и вызвал такси. Диспетчер пообещал, что машина подъедет через пятнадцать минут. Эдди ответил, что его это вполне устраивает.
Он положил трубку и схватил ингалятор, лежавший на их дорогом проигрывателе компакт-дисков «Сони». «Я потратил полторы тысячи баксов на первоклассную стереосистему, чтобы Майра не упустила ни одной золотой ноты, слушая свои записи Барри Манилоу и «Величайшие хиты «Супримс», – подумал он и тут же почувствовал укол совести. Жену он обвинял напрасно – он чертовски хорошо знал, что Майра слушала старые поцарапанные пластинки с тем же удовольствием, что и новые, размером с сорокапятку [52], лазерные диски, точно так же, как с радостью жила бы в Куинсе, в их маленьком четырехкомнатном домике, пока оба не состарились бы и не поседели (и, по правде говоря, на горе Эдди Каспбрэка уже появился снежок). Он купил стереосистему класса «люкс» по той же причине, что и дом из плитняка на Лонг-Айленде, где они вдвоем напоминали две последние горошины в консервной банке, – потому что мог себе это позволить и потому что этим он ублажал мягкий, испуганный, часто недоумевающий, но всегда безжалостный голос матери; этим он говорил: «Я это сделал, мамуля! Посмотри! Я это сделал! А теперь будь так любезна, ради бога, хоть на время заткнись!»